Что касается неведомых коммандос, то из-за них Ахмад-хан не беспокоился, переживал только лишь за то, чтобы они не грохнули Тахира, приняв его за боевика. Ахмад-хан воевал давно и много и понимал – долго незваные гости не продержатся, даже если сумеют использовать имеющийся в доме арсенал. Взять их в плен он не стремился – какая разница, по большому счету, кто их послал? Хотя вопрос, конечно, интересный. Поразмышляв, он приказал – никакого штурма, просто не давать им высунуться. Если это американцы или европейцы – сдадутся. Если русские – то не факт.
Осажденные отстреливались гораздо экономнее осаждающих. Однако при этом куда эффективнее. Э-э, так не пойдет, забеспокоился Ахмад-хан, когда и через пять минут стрельба не прекратилась, а он потерял еще семерых, из которых четверо проходили по графе «невосполнимые потери». Этак чертовы коммандос и до вечера дотянут. А в темноте наверняка смогут уйти. Он посмотрел на стоявшего рядом англичанина, но лицо того не выражало никаких эмоций. И вдруг решился. В самом деле – что, его, Ахмед-хана, при всех его заслугах под суд отдадут, а эта сволочь выпутается? И кто сказал, что без студента-недоучки никто эти файлы не расшифрует?
– Али! Хасан! Саид! – подозвал он помощников и объяснил задачу. Те, выслушав, исчезли из поля зрения. По задумке Ахмад-хана, боевики должны были ударить с трех сторон одновременно, выдавив чертовых коммандос на пулеметы – если, конечно, те рискнут выбраться из дома.
По сигналу боевики поднялись в атаку – дико крича и паля изо всех стволов. Дом окутался белой дымкой от выбиваемых пулями кусочков штукатурки.
И тут громыхнуло так, что у Ахмад-хана заложило уши, а Паркера просто сбило с ног. С неба, которое потеменело от густого черного дыма, валились какие-то горящие обломки и куски железа. На глазах у дагестанца почти одновременно троих боевиков приложило этими железками так, что они растянулись в пыли и больше не шевелились. Отовсюду доносились крики раненых и обожженных. Ахмад-хан помог англичанину подняться и выскочил из укрытия. Похоже, коммандос заминировали склад с горючим и в критический момент взорвали его.
– Хорошо хоть они не… – проговорил Ахмад-хан, но закончить свою мысль не успел – новый взрыв, еще более мощный, бросил его на землю. Похоже, это было хранилище взрывчатки. Над головой свистели пули и осколки – горящее топливо добралось до склада боеприпасов. Вокруг метались люди, что-то крича и стреляя во все стороны. Что-то горело, что-то дымилось. Взгляд Ахмад-хана упал на выщербленную пулями стену дома. Его дома. Шайтан! Он заорал, бросая своих людей в атаку. Англичанин бросился за ним – немудрено получить пулю от ничего не соображающих моджахедов. Боевики ворвались в дом, разбегаясь по комнатам. «Нигде никого», – доложили Ахмад-хану. «Слиняли под шумок, трусливые шакалы», – подумал он. Начальник лагеря вошел в дом, осторожно ступая по битому стеклу и стреляным гильзам. Ему как-то сразу стало спокойнее, когда он понял, что изнутри дом пострадал не так сильно, как можно было подумать. А стекла вставить недолго… Краем глаза он успел заметить, как шагавший впереди Али толкнул дверь комнаты Тахира и как блеснула проволочка в расширяющейся щели…