Жнец изумленно приподнял бровь. Спрашивать что случилось, он даже не пытался. Если бы глава захотел рассказать, он не стал бы устраивать шоу, достойное Гильдии Развлечений. Парень молча стоял и смотрел в лицо своего командира и друга, Роб отвечал ему тем же. Скрестив руки на груди и высоко подняв голову, он смотрел куда-то сквозь капитана охотников. Величественный и злой.
Сердце Вира сжалось. Буря, приближение которой он ожидал уже которую неделю, похоже, вот-вот разразится. Примерно месяц назад глава гильдии прекратил с капитаном охотников все личное общение, встречаясь с ним только на общекомандных сборах, но и в тех случаях ограничиваясь лишь дежурными фразами. И как Жнец не пытался выяснить, что происходит, ему это не удалось. Вторым шагом Роба стал навязанный команде новый охотник – Пилюля. А последним, судя по всему, станет тюрьма для Белого Жнеца.
Никто не тронулся с места. И уже стало казаться, что впервые главе гильдии придется повторить свой приказ, но тут Пилюля решил вспомнить, кто его «кормит».
– Что стоим? Взять Белого Жнеца под арест. Или хотите сесть с ним рядом?
Охотники гневно загудели, Грозный дернулся к Пилюле, пытаясь поймать того за грудки, но он успел вовремя отступить, перейдя невидимую черту между командой и главой гильдии.
– Хватит, – не дождавшись от Роба хоть какой-то реакции, Жнец хмуро усмехнулся. – Разберемся.
– Мелех, – глава силовиков кивнул в сторону Вира и, отвернувшись, пошел к выходу.
Начальник личной охраны Роба, немолодой седой мужчина из бывших охотников, угрюмо потупил взгляд.
Жнец сам подошел к нему и подставил руки.
– Прости, Вир. Уверен, вы с Робом все уладите, – сказал Мелех, накидывая на капитана Аркан судьбы.
***
С момента ареста прошли уже сутки, но никто не спешил сообщать Жнецу о ходе его дела. Вир до сих пор не знал, ни за что он задержан, ни как долго продлится его заключение.
Роб был очень зол, это чувствовалось в тот день особенно ярко. Но почему? Что такого могло случиться, что заставило наставника усомниться в своем ученике?
«Он разберется», – твердил себе Жнец еще вчера, но сегодня он уже не знал, что и думать.
Конвой у его камеры сменился четырежды, и каждый следующий охранник вел себя грубее предыдущего. А это значит, что там снаружи уже сформировалось общественное мнение и оно явно не в его пользу.