Но воздуха хватило всего на одно единственное слово.
– Нет.
Роб молчал, впервые за этот вечер взглянув на Жнеца. И сейчас наряду с разочарованием, в его глазах будто бы промелькнуло сожаление.
– Приговор, – после минутной паузы продолжил генерал. – Лишить Вира, Белого Жнеца, возможности призывать харум. Отказать Белому Жнецу в заступничестве Гильдии Силы. Обнародовать все обстоятельства дела и приговор, дабы лишить его возможности обмануть или ввести в заблуждение представителей других гильдий. Запретить Белому Жнецу пребывание на территории кварталов Гильдии Силы и на других объектах, принадлежащих гильдии. Приговор окончателен и обжалованию не подлежит.
Закончив заседание, Роб покинул Зал Совета, упрямый и непреклонный.
Каждое сказанное им слово было встречено публикой потрясёнными вздохами,
Но Белый Жнец не слышал и не видел никого, скованный виной и страхом, покрепче Аркана судьбы.
***
Дальше все было словно в тумане: Вира провели сквозь гудящую толпу, не снимая Аркана грубо затолкнули обратно в камеру, где он просидел то ли пару минут, то ли несколько часов. На этот раз охрану подстраховали еще и Стальной паутинкой, растянутой на входе.
– Встать! – хриплый от ненависти голос Мелеха заставил Вира вспомнить о реальности.
Он медленно поднял взгляд на охранника. Тяжелый взгляд дикого зверя, загнанного в угол.
Ветеран охоты лишь усмехнулся и призвал харум, активируя Аркан. Боль, пронзившая тело, заставила Жнеца зарычать.
– Встать!
Вир встал и шагнул вперед. Конвоир попятился.
Дверь камеры, темный коридор, мраморные ступени лестницы…
– Привести приговор в исполнение, – Роб стоял перед трибуной, на месте, где еще недавно Белый Жнец выслушивал обвинения в свой адрес.
Сегодня в Зале Совета не было зрителей, не было глав Следа и Юстиции. Сегодня здесь были перековщики со своим кротовым аппаратом. Массивный, темный, чуждый – аппарат внушал животный страх каждому Воплощающему. Мастера Гильдии Перековщиков утверждали, что сами изобрели его, но именно сейчас Вир понял – лгут. Это древние знания, знания жестокой безнорной эпохи.
Вира втолкнули в центр рисунка, выбитого на каменной платформе. Рисунок был примитивен, но отчего-то притягивал взгляд. На нем человек склонился над младенцем, лежащим на каменной плите, а за его спиной поднималось черное «нечто».