Под пристальными взглядами гильдейской верхушки, один из перековщиков влил в аппарат чистую энергию харум, приводя платформу в движение. Каменный круг стал вращаться в одну сторону, а железный прутья, свисающие над головой приговоренного, словно спицы зонта – в другую, создавая ощущение головокружительной скорости. Вир инстинктивно прикрыл глаза, но быстро опомнился, иначе он не сможет устоять на ногах, и все станет только хуже.
В какой-то момент к скорости прибавился звук – монотонное неживое жужжание. А еще через мгновение пришел и запах – запах пыли и тлена. Именно тогда Жнец не выдержал и воззвал. Он звал харум, и она отвечала, наполняя все его тело: сначала вены и артерии, потом кости и мышцы. Энергия накапливалась в нем, но, сдерживаемая Арканом, не могла ни во что воплотиться. Харум лилась широким потоком, пока не затопила разум Вира и не отключила его сознание.
Когда Жнец пришел в себя, он обнаружил, что находится в собственной комнате, в своей же кровати.
– Очнулся? – безразлично спросил Роб.
Он сидел в кресле у окна с дымящейся трубкой в зубах, пепел с которой глава Силы стряхивал прямо на пол.
Вир болезненно поморщился и потер виски. Огляделся. Комната, вроде, его, но при этом уже чужая. Вон там, на подоконнике, стоит старый патефон. Роб подарил его, когда Вир стал капитаном охотничьей команды. Еще в тот день он подарил кучу пластинок, которые разбились почти сразу. Все, кроме одной, на которой был записан шум моря.
Сейчас была разбита и эта последняя пластинка.
А на столе раньше всегда стояла пепельница. Вир не курил, но никогда не убирал ее, держа на случай визита друга. В последнее время Роб был слишком занят и очень редко заходил, но пепельницу Жнец не убирал. Сейчас она валялась на полу, прямо на осколках пластинки. Следаки к обыску подошли основательно, не заботясь о чужих воспоминаниях
– Если очнулся, бери свои вещи и проваливай, – все так же холодно сказал глава гильдии, сощурившись и выдохнув в комнату резко пахнущий дым. – И не возвращайся, Вир. Не возвращайся никогда. Ты избежал Сектора Изъятия и отделался так легко лишь потому, что был моим другом. Уходи, Жнец, и впредь не смей идти против меня или моей гильдии. Тебе ясно?
Парень встал с кровати. Его мутило и покачивало из стороны в сторону.
– Ясно, – это все, что имел право ответить бывший силовик, бывший капитан охотников и бывший друг.