Макар на мгновение сосредоточился, вспоминая эту дату. Но на этот счет не могло быть никаких сомнений. Перед его мысленным взором четко и ясно всплыли цифры: 22 апреля. Да, именно 22 апреля. Следовательно, он продал свою профессию ровно месяц тому назад. В тот самый день, когда впервые переступил порог корпорации.
Но почему он ничего не помнил об этом? И почему именно сегодня, ровно месяц спустя, он вновь вышел из дверей этой самой корпорации, имея в кармане это самое свидетельство? Зачем он таскал его с собой, если сделка была совершена месяц назад? И почему это свидетельство вдруг ни с того, ни с сего превратилось в пепел? Целый месяц с ним ничего не происходило, а вот сейчас, когда он попытался продемонстрировать свидетельство правоохранительным органам, оно вдруг испарилось. Невероятно. Если договор был пропитан каким-то особым веществом, и с ним произошла химическая реакция, то это должно было случиться еще давным-давно. И кто это сотворил с договором? Корпорация? Он сам?
Ни на один из этих вопросов Макар не знал ответа.
Он отхлебнул кофе. Это уже была вторая чашка за столь короткое время. Кофе освежал, взбадривал, заставлял мозг работать лучше и четче. Но память не возвращалась. Итак, какой вывод из всего этого можно было сделать? Его подставили. Подставили по крупному, да еще и объявили во всероссийский розыск. Да, скорее всего, именно так оно и есть, если даже охранники в банке знали его в лицо.
Знали в лицо? Если даже крутить объявление о розыске преступника по всем телевизионным каналам, разве можно запомнить лицо, и узнать его, случайно увидев на улице или в толпе? Это же не реально. Во всяком случае, сам Макар подобными способностями не обладал. Но охранники… Полицейские… Они были профессионалами, и вполне могли оказаться способными…
Мысли оборвались на самой середине. Все это не имело значения. Сейчас его должен беспокоить другой вопрос: что ему теперь предпринимать? Сдаться властям, попытаться объяснить им, что произошло недоразумение, и он ни в чем не виноват?
А что если виноват? Что если он действительно совершил нечто такое, что даже не в состоянии себе вообразить? Ведь он же ничего не помнил. А за месяц, вычеркнутый у него из памяти, можно совершить очень многое. И тогда его сдача властям значила бы для него верную гибель.