После нашего мирного договора с Тварями общими усилиями мы нашли способ, как вернуть планете жизнь. И еще, за четыреста лет они восстановили планету, можно сказать вылечили, и теперь на ней спокойно живут две могучих расы: раса Людей и раса Тварей.
Они опоясали Землю Орбитальной станцией, на которой мы сейчас и находимся. Да, они научились строить корабли, на которых летали в далекий Космос, словно прогуливались по саду, по саду из звезд. И вот так нас и нашли. Нашли наш корабль, дрейфующий в дальнем Космосе, и доставили нас на Земной орбитальный пояс.
Глава 14
Сказать, что мы с Котенком были в шоке, значит, ничего не сказать. Просто сложно понять то, что мы истребляли инопланетных тварей, а теперь они оказались нашими друзьями, да и наша Земля опять стала прекрасна, хотя надо, конечно, на нее взглянуть поближе, а не с Орбиты. Тем более нам пообещали, что через пару дней нас отправят на Землю.
Эти самые «пару дней» мы с Котенком прожили, как в тумане. Днем нас все исследовали: наше состояние, снимали какие-то данные, обвешивали проводками, заставляли бегать по дорожке, которая сама бежала нам на встречу, много всего. Так ведь шутка ли, найти в Космосе людей, которым несколько сот лет, а мы и не постарели, все такие же молодые, словно пролежали все эти годы в заморозке. Но самое неприятно было – это видеть, как люди смотрят на нас. Создавалось впечатление, что они смотрят и у них у всех в головах одна только мысль, что вот эти двое, которых выловили в бескрайних просторах Космоса, настолько старые, что, наверное, даже мамонтов видели, хотя сами и не знают, что это такое.
А вот вечера и ночи были только наши с Котенком. Она сама попросила, чтобы нас разместили в одной комнате. И в первый вечер, когда мы остались одни, у моего Котенка случился приступ истерики, видимо, она просто дала выход тем нервам, которые она сдерживала весь день. Она рыдала у меня на плече, а я… А я ничего не мог сделать, я ничем не мог ей помочь, и только крепче прижимал к себе и гладил ее по волосам, что-то ей шепча, ведь страшно было не только ей, но и мне, но я не мог показать ей своего страха. А потом… А потом я ее поцеловал. Она сначала вырывалась, но уже через минуту обмякла, расслабилась, а еще через минуту, простите, сама накинулась на меня. И такой страсти, надо признаться, я не видел никогда. Мы не могли оторваться друг от друга всю ночь. Мы занимались любовью вновь и вновь, до полного изнеможения, до полнейшего истощения и казалось, что наши тела сплелись в одно целое. Мы стали одним организмом. Это было ощущением восторга, взлета, и в то же время падения в бесконечную пропасть блаженства.