В электричках тогда еще мыли окна – правда, уже не очень – Сисину сильно хотелось увидеть Маньку, но он боялся, что выйдет плохо – пока он ехал, он снова разозлился – нужно будет ее наказать – я ее накажу – на вокзале он испугался, что не найдет ее в толпе – он отошел в сторону, она опаздывала – он бегал по редакциям за внутренними рецензиями – по ночам ему снились враги – Ирма называла его неудачником – зажмурившись, он жил непонятно как – страдал от безденежья – продлись все это еще несколько лет, он бы, наверное, не выдержал – сломался – как бы он сломался, никто, включая его, не знал – нарождалась новая культура – он сам нарождался – впереди ничего не было видно – Манька стояла под расписанием и курила – привет – сказал он – они спустились вниз и купили билеты – она с волнением смотрела на него – извини, что опоздала – знакомый довез – ее довез врач Боря – случайно попавшийся на машине – случайно ли? – встречалась ли она с ним позже? – она стояла и курила – купили билеты – подождали электричку – гуляли зимние сквозняки – Сисин кутался в шарф – он не знал, как себя вести – он выпадал из обычного хода вещей – в чем-то он, безусловно, не был человеком – твои игры слишком изящны для России – предупредил Жуков – я не люблю слова изящный в применении к себе – заметил его дачный друг – я не вписываюсь внутренне в это слово – но времени было отпущено немного – они вошли в электричку и замолчали – солнце садилось – когда они приехали на полустанок, сильно похолодало – до дачи было минут пятнадцать – обычный тон Сисин оставил – он не расспрашивал – не пускался в обычные разговоры – которые строились на крутой кривизне, как бобслей – бобслей был иронической победой над миром – в этом мало кто понимал, живя прямо, по недостатку сил – Сисин считал, что такая позиция принадлежит сильному и бесцельному человеку – скука была его назначением – но он еще не успел соскучиться – наблюдая за неадекватностью ИХНЕГО поведения – скорее даже не рисуя карикатуры, а предоставляя ИМ ВСЕМ возможность по-уродски самовыражаться – ощущение ИХНЕЙ неадекватности выбивало его из разряда людей гораздо дальше, чем он думал – его уносило слишком далеко – он терял черты человечности, не будучи способным зацепиться ни за что – оставались мелкие формы охоты на баб как суррогат борьбы с грехом – он отдалялся и попал на заметку – но его служение было еще неясным – у него оставались иллюзии человека железного занавеса: там