Девушка спустилась с крыльца и вслушивалась в лай собаки, но выглядела безучастной, отрешённой, словно её приглушило тяжёлым мешком. Спешно повязав платок, поправила что-то у груди. Троха почуял нутром – она припрятала что-то. Эх, звериная чуйка, которая вырастала, выбивалась и крепла в нём за годы отсидки, как же теперь она была кстати!
Девушка прошла мимо бани, и если бы повернула голову, то заметила бы незваного гостя. Но в чёрной форме тот был неприметен у брёвен. Прося засеменила по дорожке, и будто чувствовала спиной преследование, но не оглядывалась. Но всё дальше и дальше от дома с каждым неловким движением, с каждым неверным шагом она выдавала волнение. То наступала неловко на камень, то на торчащий из песка корень. Она свернула в проулок, и краем глаза заметила чёрную тень. Девушка осмотрелась по сторонам, искала, где спрятаться, но лишь вскрикнула. Попятилась, но было поздно. Ничего не говоря, Троха подошёл вплотную, она увидела закатанные рукава, и белые, тонкие, не знавшие крестьянской работы пальцы. Они коснулись её, скользкие, холодные, и словно одна щупальца стиснула шею, а вторая забралась к груди, нащупала тёплые бугорки.
«Хоть бы этим всё и кончилось! Не трогай ниже!» – взмолилась она про себя, и крикнула что есть мочи:
– Руки прочь, гад! – и поняла, что не за девичьей прелестью, что берегла она для любимого Алеся, тянулся он. Словно знал, всё он знал…
– И что это? – Троха нащупал аккуратно сложенный лист. Слегка покрутив его, развернул. Это был… простой бумажный журавлик. Он посмеялся и хотел выбросить, но передумал и развернул. – А вот и самое интересное!
Прося пыталась вырвать, скомкать лист, но цепкая рука надёжно впилась в шею. И чем больше девушка сопротивлялась, тем становилось больнее. Внутренняя сторона журавлика была исписана неровными буквами – Прося вылила душу с волнением и опаской. Полицай бегал по строчкам злыми глазами, кривил губы. Девушка задумала отнести письмо-журавлик, оставить на пне недалеко от болота, где старая лощина. Там до войны они как-то встретились с Алесем, и она подумала, что, быть может, он и сейчас приходит туда. Вчера ей на миг показалось, будто он даже стоял у её окна. Глупость, конечно, но она почувствовала. Утром она решила написать Алесю, что любит его. Попросила его в письме беречь себя, что после войны они будут вместе. А ещё описала, сколько полицаев в Белых мхах, кто именно служит немцам, как часто приезжают оккупанты. Всё, что могла знать, подробно рассказала. А теперь письмо оказалось в руках Трохи…