Кажется, у него заклинило пластинку воспроизведения или мозг.
– Нет, – резко отказалась Маша, никогда сроду не бравшая чужого и даже никогда не помышлявшая о том, чтобы взять. – Воровать – преступление!
– Тогда ты пришла убить чудовище? – переключился на другую программу дракон. Лжи-то в словах девушки он не чувствовал, но логику отследить тоже не мог. Вот и пытался разобраться на свой манер.
– Где чудовище? – живо заинтересовалась Маша. Призрак меча снова полыхнул в груди, готовясь явиться в реальности и разить врага.
– Я чудовище! – раздосадованный вопиющей непонятливостью собеседницы, взревел дракон, разбрасывая сине-алые искры из пасти.
– Нет, ты – дракон, красивое создание, – чуть нахмурив рыжеватые брови, засомневалась девушка, склонив голову набок. – Чудовища – это что-то другое. А почему я вместо того, чтобы мусор выбросить, здесь оказалась – надо разбираться.
– Я чудовище! Я убиваю людей! – взревел дракон, переводя в доказательство взгляд-прожектор на дальний угол пещеры, где валялись покореженные в пламени и когтях железяки, отдаленно смахивающие на куски доспехов.
– Воров? – внесла рациональное уточнение Маша и пожала широкими плечами. – Раньше у нас покушавшимся на чужое имущество руки отрубали, ноздри вырывали, отрезали уши, на лбу клеймо выжигали, а в Китае ноги отсекали.
Дракон всерьез призадумался. Пожалуй, он со своей стремительной огненной казнью поступал с людьми гуманнее, чем они друг с другом. Но гигант упрямо продолжил гнуть свою линию:
– А еще я ем людей!
– Вообще или опять-таки воров и убийц? – потребовала конкретизации Маша.
– Воров и убийц, – мрачно конкретизировал дракон.
– Понятно, – заключила девушка, не найдя в поведении ящера состава преступления. Если он не только убивает, а еще и питается, то, наверное, правильно поступает, со своей точки зрения. Каннибализмом ведь это не считается. Он ведь не своих сородичей ест. А что разумных, так грабителей в пещеру никто не звал. Легонько вздохнув, Маша переспросила: – Свою коллекцию ты как собирал? Не воровал ведь?
– Раньше, в иных мирах, мне поклонялись как защитнику и хранителю, это были подношения-благодарности, – горько признался собеседник.
– Раньше? А теперь?
– А теперь я калека, человечка, – яростно прошипел ящер. – Шторм меж мирами уничтожил мои крылья!