– Звал, Уильям Гайд, звал, но ты явился гораздо позже положенного.
– Я не смел явиться перед важными господами в петушином виде, – стал оправдываться настоятель хранилища, но вовремя спохватился, – и особенно перед вами, Ваше Высокопреосвященство.
Кардинал вскользь прощупал взглядом кривую и нескладную фигуру Гайда.
– То есть, – спокойно уточнил он, – мои гости и я – важные господа, и к нам, когда мы находились тут вместе, ты пернатым не явился, а вот ко мне одному, ты, цыплячья душа, входить не стесняешься. Стало быть, я для тебя не «важные господа»?
Ты ведь прекрасно знаешь, негодяй, что только по моей милости твоя семья сейчас не голодает, несмотря на то, что ты крайне нечист на руку и таскаешь из соборного хозяйства все, что только можно!
– Я пришел, как только освободился, – будто ни в чем не бывало спокойно ответил хранитель, – сами же приказали перебрать вашу перину.
– Я тебя до этого просил еще раз пересмотреть все списки хранилища, касательно того, что было изъято при обысках у «Желтых стежков», ты сделал это?
– Ваше Преосвященство, поскольку это распоряжение ваше и короля, я скоро буду знать наизусть все эти описи и списки.
– А накануне, – не сдавался кардинал, – ты выдал все, что было нужно, приходившим по этому распоряжению господам?
– Все, что было, сэр, вернее, все, о чем они спрашивали.
– И все у тебя совпадает в описи?
– Все, сэр.
– Не ври мне, Уильям! Мор сейчас в фаворитах у короля, и если не я, то посланные им люди вскоре прочтут каждую циферку в твоих хозяйственных книгах, каждую закорючку. Мне страшно подумать, что будет с тобой, если хоть что-то где-то не совпадет. Из тебя из живого будут вырывать жилы, слышишь?
– Слышу, сэр. Вы уже не раз говорили об этом. У меня там все в порядке.
– Иди, Уил, иди.
Хранитель вышел в коридор, но дверь за собой он не закрывал. Наверное, предполагал, что и Его Преосвященство вот-вот покинет этот пыльный склад, однако кардинал почему-то не спешил. Многие и многие мысли обуревали лысеющую голову этого едва ли не самого могущественного человека в Англии.
Вначале ему думалось, что этот обтянутый кожей сухарь Гайда все же обманывает его, и в таком случае хранителя просто необходимо отправить на «перевоспитание». Вдруг Уолси обратил внимание на то, что рядом с этими и другими размышлениями в его голове постоянно крутится призрак пропавших из тайников заговорщиков золотых пластин.