Потом народ спохватился и направился прямо к нему домой. Отец Лю Хо сперва не мог сообразить, в чем дело. Весь вчерашний вечер он вкалывал на работе, а вернувшись поздно вечером, даже не озадачился вопросом, дома ли сын. Сейчас его неожиданно разбудили. Шаркая зачуханными тапками, этот мужчина с мрачным взглядом и залежавшейся бородой, пошатываясь, вышел на порог, в уголках его заспанных глаз желтели засохшие корочки. Все указывало на то, что Лю Хо после инцидента действительно скрылся. Пчелы во дворе также не оказалось. Очевидно, они убежали вместе.
Впервые в своей жизни Се Яцзюнь заявилась во двор Лю Хо. Ее внимание тотчас привлекла обвивающая подпорку пышная виноградная лоза. Классный руководитель попросил старосту-активистку, чтобы та оказала содействие и отправилась к Лю Хо вместе с новенькой. Со всей серьезностью он наказал девочке:
– Иди и выведи этого негодяя на чистую воду, он нанес увечье твоему брату, и мы не можем оставить его безнаказанным.
Младший брат Се Яцзюнь едва не ослеп на один глаз. Практически целую ночь они с матерью провели без сна. Несмотря на обходительность врача, который, помимо перевязки, сделал мальчику противовоспалительный укол и дал обезболивающее, ребенок едва не лез на стенку от боли и почти до самого утра плакал навзрыд. Его туго перебинтованная голова пугала своими размерами.
На секунду оторвавшись от тяжелых мыслей, Се Яцзюнь снова опечалилась. Виноградная лоза ее больше не интересовала. А вдруг бы ее брат действительно лишился глаза, что бы они тогда делали?! Однако мать знай себе жаловалась на мужа, злобно повторяя:
– Связалась с твоим отцом и испортила себе всю жизнь!
Однако девочка никак не реагировала, давно привыкнув к нескончаемым жалобам матери.
Из центрального города провинции их семья добиралась сюда на перекладных. Сперва они погрузились на армейский грузовик и всё куда-то ехали, ехали, пока вдруг на полпути грузовик не заглох. Как бы бодро водитель ни шевелил рукояткой, стоя перед кузовом, машина так и не завелась. В итоге им пришлось просить местных крестьян, чтобы те одолжили им лошадь с повозкой. Можно сказать, они с лихвой познали все тяготы путешествия. Неудивительно, что мать без конца винила всех и вся. Однако отец всегда с оптимизмом повторял: «Революционер – это кирпич; куда ему скажут, туда он и поедет». Следуя этому правилу, он безоговорочно подчинился приказу начальства, и в результате ей вместе с младшим братом и матерью без всякого права голоса пришлось перебраться в этот небольшой, размером со спичечный коробок, поселок.