– Все относительно, – усмехнулся Златкин. – В какой-то системе координат ко мне пришли вы. Главное в том, что расстояние между нами – в любом смысле – приняло определенное, достаточно малое значение.
Старик кивнул.
– С этой точки зрения, – проговорил он, внимательно следя за реакцией гостя, – все равно, кто будет рассказывать. Вы – мне или я – вам. Все, как вы верно заметили, относительно.
– Хотите сказать, вам известно все, что я рассказываю?
– Как и вы полагаете, что знаете все, что могу рассказать я, и полагаете, – он подчеркнул это слово, – что наши рассказы совпадут, поскольку это – по вашему мнению – один и тот же рассказ, только с разных точек зрения.
– Иными словами, вы полагаете, – Златкин тоже подчеркнул это слово, – что я ошибаюсь?
Старик пожал плечами.
– Понятия не имею.
– Но подробности захотели услышать вы, – подловил детектив старика на логическом противоречии.
– Да, – согласился тот. – И как это противоречит моим словам, что я понятия не имею, ошибаетесь вы или точно воспроизводите факты?
Старик закинул руки за голову и стал смотреть в небо – там единственная на весь небесный простор птица выделывала пируэты, то ли гоняясь за мошками, то ли радуясь возможности свободного полета.
– Вы правы, – согласился Златкин, хотя своей точки зрения старик не высказал никак. – Продолжу, ведь самое интересное – впереди.
Он посмотрел на часы. Сколько осталось времени точить со стариком лясы, вызывая на признание? Час? Два?
А может – несколько минут…
* * *
Я вернулся в участок и присоединился к Джону. Он заполнял документы на задержании Санчеса – фамилия осталась в памяти, остальное смыло время. Но состояние свое помню отлично. Очень неприятное состояние, когда знаешь, что упустил нечто важное, не представляешь – что именно, и надеешься, что интуиция на этот раз обманывает, и на самом деле ничего важного не произошло.
Занимаясь привычными делами (допросы задержанных за хулиганство, незаконное ношение оружия, наркомания, домашнее насилие… рутина, которой заполнен каждый день полицейского детектива), я чувствовал, как говорят умные люди (читал в какой-то книге и запомнил слово) некую остраненность. Не отстраненность, если вы решили, что я писал рапорты, а думал о другом, а именно остраненность, ощущение странного в обычном, хотя среди произошедших тогда событий странным и необъяснимым (точнее – пока необъясненным, ведь все объяснимо в этом мире, если хорошо подумать и использовать необходимую технику расследований) был только полуторачасовой баг – звонок покойника.