Черноусый, Евгений Бирюков, снисходительно поглядывал на парней, взгляды которых, словно магнитом, притягивала стройная фигура спутницы.
А третий, Семен Весник, никого не замечал, увлеченно объясняя Наталье суть метастимуляторов американского ученого Дональда Кнута. В его пакете, кроме пухлой общей тетради, находился и увесистый зеленый томик «Искусство программирования».
– Кстати, вы знаете, что он боготворит Андрея Ершова? Его книгу «Программирование для БЭСМ» перевели в Америке, и этот самый Кнут убедил преподавателя русского языка включить ее в курс для изучения научной лексики!
– Прикольно, – оживился Бирюков, – мы на английском Кнута читаем, а они нашего Ершова. My name is Eugene, I am from the Soviet Union. Moscow is the capital of our country. There is a monument to Pushkin in the middle of the square.
Все трое засмеялись. Бирюков не был силен в языках, хотя являлся москвичом, и вполне мог с репетиторами подтянуть пробелы, но почему-то именно с лингвистикой у него имелись большие проблемы. На первом курсе он сдавал зачет по английскому, где встреченное им слово Pushkin прочел, к неподдельному изумлению молоденькой «англичанки», как Писькин, что потом было поводом для смеха все последующие годы совместного обучения. А то, как он произнес невинное, на первый взгляд, слово available в предложении «All the necessary books are available in the library», и вовсе вогнало ее в краску.
Между тем они подошли к корпусу за номером четыре, где жили девушки. Еще пару лет назад здесь обитали студенты факультета управления и прикладной математики, но поскольку им отвели новенький девятиэтажный корпус номер восемь, то всех девушек перевели именно сюда. Парадную дверь накрывал небольшой навес, спасающий от дождя студентов, застигнутых непогодой и пришедших слишком поздно с вечернего спектакля Таганки, концерта симфонической музыки в зале имени Чайковского или безбашенной дискотеки в московском баре «Метелица», что на проспекте Калинина. Наташа вошла в общежитие, но пробыла там совсем немного, и они, по обоюдному согласию, решили еще немного прогуляться по студгородку, разгоняя излишние калории сытного обеда.
Семен, как видно, знал обо всем. Сейчас он растолковывал Бирюкову сущность моста Эйнштейна-Розена.
– Изучение черных дыр, Евгений, – уверял он, – сулит человечеству огромные перспективы. Ты только представь, что через этот самый мост можно путешествовать из одной вселенной в другую. Когда Эйнштейн узнал о полученном решении, то изумился и не поверил в его правильность, но ошибок в них не нашел. Жаль, что сам Карл Шварцшильд ушел из жизни так рано…