– Как ее зовут? – понимающе улыбнулась я.
– Название, в смысле? – переспросил он.
– Название? – удивилась я.
Впервые слышу, чтобы у девушки было «название». Может, я ослышалась и он «звание» имел ввиду? Нескладно выразился, но ведь влюбленные так косноязычны. Видно, сослуживица его с ума свела. А может, э… э… сослуживец? Правда, Рикемчук женат. Но это не важно. Вот великий князь Константин Константинович девять детей имел, был примерный семьянин, а подлинную страсть испытывал только к своим гвардейцам. И у нас сейчас время толерантное…
Я вгляделась в следователя пристальнее. Если так, есть причина умом двинуться, слова начать путать. Вот до чего рьяная служба доводит – до полной потери ориентации!
– У нее пока нет названия… – вздохнул он.
Все-таки, «у нее», слава богу! Хотя, что он городит – «нет названия»? У девушки?
Это как же? А паспорт? Без названия, тьфу! – без ФИО ей докУмент не выдадут. Может, он с инопланетянкой спутался? Сама недавно по ящику видела, как эти похотливые внеземные профуры людей похищают. У них там, видно, с нормальными мужиками напряженка. А Рикемчук, он как раз того… в самом соку.
Следователь в собственном соку продолжал меня интриговать:
– Вот вы, Василиса, как это делаете?
Я густо покраснела.
– Я понимаю… – тут же поправился он, заметив мою реакцию, – это процесс интимный.
– Ну… В общем, да, – промямлила я. И разозлилась. Может, хватит? Либо пусть расскажет все как есть, либо – до свидания. Меня в свои шашни нечего впутывать. Я сурово нахмурилась: – Вячеслав Иванович, давайте ближе к делу.
– Даже не знаю, как начать… – беспомощно посмотрел он на меня. – Думал, может, вы подскажете.
– Каждый начинает по-своему… – неопределенно отказалась я. – А вы как?
– Вот так: «В текущем году прОцент раскрываемости преступлений резко поднялся, хотя возбУжденных уголовных дел стало значительно меньше», – и робко спросил:
– Хорошо?
Я хохотала так, что чуть не свалилась под стол.
– Не понимаю вашей реакции, Василиса Васильевна, – нахохлился Рикемчук, подавая граненый стакан с минералкой.
– Извините, Вячеслав Иванович, – утирая слезы, я попросила повторить, – что там у вас резко поднялось, но не возбудилось?
– Процент и уголовные дела… – обиженно напомнил он.
Я постаралась взять себя в руки, заинтересованно спросила:
– Вы статью, что ли, в местную стенгазету пишете?