– Привет, Костя. Нет, все хорошо. С чего ты взял, что со мной что-то не так? – она сонно улыбнулась.
– Сегодня все в Hive, не ожидал застать тебя.
– В универе задали эссе на тему: «Обновление метафизики в неосхоластике исходя из воззрений Хайдеггера». Гора работы… – сказала Тоня монотонной интонацией, – ты, наверное, зашел к Катрине?
– Она здесь?
– На работе, сегодня ее смена.
– Ясно, тогда пойду, не буду мешать. Заходите к нам как-нибудь, – сказал Константин и пошел к лестнице.
– Кость… – окликнула Тоня.
Константин обернулся. Тоня явно хотела что-то спросить, но смущалась.
– Оба дома. Определись, кто тебе нужен и не мучай себя и их, – сказал Константин.
Тоня улыбнулась в ответ, помахала рукой и скрылась за дверью. Константин шел по корпусу, насвистывая под нос бодрую мелодию. Весть о том, что Катрина вернулась к жизни, еще больше подняла настроение.
Он вышел из подъезда и попал во внутренний парк общежития, девятиэтажки в форме каре. На лавочках застыли люди, дополняя парковые скульптуры. Только охранник гулял с овчаркой, попыхивая вэйпом, представляя живых в царстве мертвых. Константин пересек парк и попал через арку на широкую улицу. Люди здесь оказались прямой противоположностью парковых обитателей – спешат, болтают друг с другом, по дорогам мчатся машины и электробусы. Народу на улицах хватало всегда, даже ночью жизнь не угасала.
Заложенный сразу после прихода коммунистов к власти, Алекром символизировал возрождение страны. Многие граждане с энтузиазмом ринулись на грандиозную стройку. Новая столица нуждалась в людях готовых ее воздвигнуть, поэтому она вознаграждала приезжих хорошим заработком. Улица Чехова, по которой шел Константин, не была центральной, главных улиц было семь – Победы, Мира, Свободы, Ленина, Народная, Университетская и Красная. Улица Чехова примыкала к проспекту Строителей, который в свою очередь примыкал к Университетской, на которой, как можно понять по названию, стоял Университет. Новый город – город модерна. Раньше свежие тенденции просачивались на родину из-за границы, теперь Алекром встал у станка мировых веяний. Например, в городе не только отказались от фасадной рекламы, но и полностью запретили рекламные площади. Однако, вопреки извечной традиции властей обходиться лишь одними запретами, тут же было предложена и с энтузиазмом принята новая концепция уличной рекламы. В магазинах стали использовать технологию, позволявшую покупателям, снабженными гаджетами виртуальной реальности, воспользоваться примерочным манекеном. Устройству сообщалось, какие вещи приглянулись покупателю, и манекен обратившись в клон человека, виртуально примерял понравившейся товар, предлагал, как лучше расположить одежду, исходя из особенностей фигуры человека и предпочитаемого стиля. А покупатель тем временем ходил вокруг фигуры и рассматривал себя, получая от процесса наслаждение. Многим нравилось работать с неодушевленной программой и потому, что никто не видит кроме тебя вещей, надетых на манекен. Машина ничего не чувствует, поэтому покупатель не ощущал скованности, и шоппинг проходил непринужденно. Торговцы выигрывали ростом продаж. Городские власти предложили ту же концепцию для города в целом. Устройство виртуальной реальности, используя городской ландшафт, отображало рекламу на зданиях, проезжающих машинах, асфальте, исходя из интересов пользователя. Понравилась сумочка у девушки в кафе? Устройство считает физиологические маркеры появлявшегося интереса в мозге и покажет фирму и место, где эту сумочку можно купить. Город перестал походить на газету объявлений, и люди обрели в рекламе не раздражителя, а советчика.