– Вы меня слушайте, вы отвечайте. Нельзя обо всём этом думать, в отчаяние уйдёте. Самое страшное уже случилось, Лёню найдут, у нас тут не тайга. Тогда будем думать, как его защищать. Ну, ведь не мог он… ну, ведь вы его знаете…
Наталья Алексеевна подняла на соседку глаза, и та резко замолчала. Вот то-то и оно, ничегошеньки она его не знает! Поэтому и задумывается.
Зазвонил телефон. Мужской голос представился: «Огородников». И кто это? В Утятине этих Огородниковых как собак бродячих! Половина жителей носят три фамилии: Кожевниковы, Кузнецовы и Огородниковы. А он просил подойти к больнице опознать внука. Всё поплыло перед глазами. Таисия Андреевна, слышавшая этот разговор, выхватила у неё трубку:
– Сашка! Что с ним?.. Ах, живой? Так что ж ты так с пожилым человеком? Сейчас приедем! – сунула Наталье Алексеевне её телефон, вытащила свой, набрала. – Валера, ты дома? Подъезжай к воротам Трашкиной, надо её на опознание… да живой он, живой! Так, собирайтесь живенько, деньги с собой, документы… так, борщ доварился почти, дойдёт, остывая… да не тряситесь вы, живой он, только бухой…
Вышли за ворота. Обычно их улица малолюдна, но не теперь. Стояли кучками любопытствующие, больше женщины, конечно. Бесшумно подъехала прямо по тротуару чёрная машина соседа Кожевникова, потеснив зевак. Таисия Андреевна впихнула Наталью Алексеевну в заднюю дверь, обежала машину и села рядом с водителем.
– Молодец ты, Таська, что пешком не повела, – с одобрением сказал сосед. – Ишь, вороньё, слетелись как на падаль!
– Ну, не стоило, Валерий Андреевич… дошла бы и так… стыд глаза не выест, – бормотала Наталья Алексеевна.
– Да чего стыдиться, Наталья Алексеевна? Ещё ничего не известно, а они уже приговор подписывают!
Вот так они общались. Четверть века соседи, но она к ним только по имени-отчеству, и они к ней так же. С Кожевниковым они ровесники, жена его лет на восемь моложе, Таисия их всех старше. Между собой они Танька, Валерка и Таська. Но, конечно, они соседи с рождения, не привыкать же величаться.
В приёмном покое она увидела внука с воспалённым, красным как мясо лицом. Почему? Говорят, пьяный на солнце обгорел. Лежал в соснах за спортивным пляжем. Да не должен он быть пьяным! И дежурный врач, и полицейские ухмыляются. Наталья Алексеевна сдержанным тоном объясняет, что у внука на спирт аллергия, максимум, что он себе позволяет – это бокал красного вина. «Да вы понюхайте!» Да, от него невыносимо разит спиртом и какой-то химией. Но она продолжает настаивать, чтобы взяли кровь на алкоголь. И ещё на всякую химию. Её убеждают, что всё сделано в соответствии с состоянием внука, что были уже сегодня у них пациенты с отравлением некачественным алкоголем, но тут симптомы другие. А она настаивает, что тут не палёная водка, а какой-нибудь клофелин. Тут Лёня глаза открывает, и она трясёт его: «Лёня, что ты пил?» Он бормочет, что в него влили стакан, но он почти всё выплюнул себе на грудь под рубашку. Снова отключается. Она снимает с внука рубашку и требует, чтобы её забрали на анализ – пусть выяснят, что он пил!