Я опустила голову – рано радовалась, но спустя мгновение смятения посмотрела на ожидавшего моего ответа Соколова уже твердо:
– В условиях больницы или дома применила бы большую очищающую магему. В дорожных условиях предпочтительнее нейтрализующая и малая очищающая, которую необходимо повторить не позднее чем через шесть часов. А также обильное питье и влажные обтирания для очистки пор.
– Великолепно, барышня, – пару раз хлопнув ладонью о ладонь, наметил аплодисменты профессор. – Приступайте.
– Но…
– Я рядом, – ободряюще улыбнулся Соколов. – И, если понадобится, поддержу ваши усилия.
– Люся, ты видишь то же, что и я?
Поддерживать усилия профессору не пришлось. Я хоть и нервничала – происходившее напоминало неожиданный экзамен, но с обеими магемами справилась. И даже еще добавила укрепляющую, чтобы помочь ослабленному отравлением организму ребенка.
– Если ты говоришь о юной барышне, использовавшей три не самые простые магемы, то да, я вижу то же, что и ты, – с легкой, какой-то сияющей улыбкой ответила Соколову стоявшая у окна в коридоре женщина.
Когда она появилась, я не заметила, обратив внимание лишь теперь, когда профессор задал ей вопрос.
– И ведь как уверенно…
– Простите? – разогнувшись, тяжело вздохнула я. Это со стороны кажется, что целитель ничего не делает. А на самом деле… Мне проще было пройти по лесу с десяток километров, чем вот так, как сейчас, не дать ребенку отправиться к праотцам.
– Моя супруга, Людмила Викторовна Соколова. Мастер-целитель той же академии, – представил профессор свою собеседницу. – А теперь, – уже другим тоном продолжил он, – с вашего позволения, юная барышня, я пообщаюсь с родителями ребенка. А вы пока вернетесь в свое купе и выпьете чего-нибудь горячего и сладкого.
Его слова оказались весьма своевременными.
Нет, сделав самое тяжелое, я бы справилась и с объяснением, чем все могло закончиться для этого сорванца, но, видит Заступница, делать этого не хотела. Не мне, семнадцатилетней девчонке, вразумлять их. Пусть уж лучше профессор. Ему точно удастся донести, в чем были не правы.
Кивнув, что согласна, очистила руки, обрывая связь между собственным даром и пациентом. И, бросив еще один взгляд на малыша – на его щеках появился румянец, пусть еще и робкий, – покинула купе.
Чай принесли сразу, как только я вернулась в купе. Чай, вазочку с печеньем и тарелку с бутербродами. Отодвинув и то и другое – сразу после лечения есть не рекомендовали, взялась за кружку. Вдохнула аромат…