– По-прежнему доволен своей фермерской жизнью?
Обе стояли лицом к картине, и Флер совсем не нужно было переводить взгляд на свою кузину, чтобы убедиться, что врасплох ее не захватишь. Холли с улыбкой разглядывала Мондриана. Даже голову чуть склонила набок, любуясь.
– Да. Даже очень. И Энн тоже, и детки у них просто прелесть.
– Хм…
Осознанно или нет, – а Флер вовсе не собиралась истолковывать что-то в благоприятном свете, а то как-то очень уж благополучно проходил вечер, – Холли только что поставила крест на последних тринадцати годах ее жизни, долгих годах существования без Джона, после того как она в конце концов отказалась от него в пользу этой американки Энн; поставила крест на этих годах и бросила их плыть по воле волн, как бутылку с запиской в несколько отчаянных слов. Распалившийся востроглазый зверь не отставал.
– А его мать?
– Она по-прежнему в Париже. Кстати, мы…
Восклицание, раздавшееся за их спиной, переключило внимание Холли.
– В чем дело, тетя? – так Холли в силу запутанности их сложных семейных связей называла свою свекровь.
– Я сказала, что ты ведь сможешь зайти к ней в Париже? Верно?
Холли помолчала.
– Да… – ответила она без большой уверенности.
– Вы туда собираетесь? – быстро спросила Флер.
Теперь они с Холли сидели друг против друга в широких креслах орехового дерева, стоявших по обе стороны камина.
– Да… мы едем завтра. В Курветских конюшнях появились арабские скакуны, о которых давно мечтал Вэл. Мы решили съездить посмотреть.
– Безусловно, – сказала Уинифрид. – Так что для вас будет проще простого заглянуть к Аннет, пока вы находитесь там. Это просто замечательно!
– Да… – сказала Холли, избавляя Флер от необходимости сказать то же самое.
Глава 5
Письмо в газету «Таймс»
При тусклом желтоватом свете небольшой настольной лампы, скудно освещавшей его завешанный карикатурами кабинет, совестливый член парламента от Мид-Бэкса снова запустил руку в волосы, готовясь использовать второе из своих конституционных прав, чтобы помочь своему бывшему денщику. Он писал письмо в газету, обнаруживая, что в половине второго ночи вдохновение если и приходит, то без большой охоты. Он вернулся из парламента около часу и за полчаса написал, чувствуя на себе иронический взгляд Белой Обезьяны, поглядывавшей на него из висевшей над столом рамы, несколько малоубедительных вариантов письма. После того как на башне парламента куранты снова проиграли музыкальную фразу Генделя, Майкл взял черновик последнего и внимательно прочитал его.