С адмиралом мы прежде лично знакомы не были, и знал он меня только опосредованно, по бродившим в петербургском «обществе» разнообразным слухам, а потому слушал мои слова, скептически скривив губы.
– Сергей Сергеевич, неужели вы думаете, что эти злодеи прямо как на духу выложат вам все о своих сообщниках и иностранных доброхотах, снабжавших их оружием и деньгами? – с недоверием спросил он.
Я ответил:
– Мне, Федор Васильевич, в силу моих особых возможностей, они выложат не только то, о чем знали, но и то, о чем догадывались или подозревали. Если у меня способы превратить самого скрытного человека в некое подобие болтливого попугая, так что он начнет выблевывать перед следователями самые сокровенные свои тайны.
– Говоря так, вы имеете в виду отрока Димитрия и его особые возможности? – с явным интересом спросил Михаил.
– Именно, – подтвердил я, – если будет недостаточно «Полного Откровения», то можно будет применить «Муки Совести». Правда, такое сильное средство я предпочел бы придержать до суда. Сорную траву недостаточно просто скосить, ее следует выдергивать с корнем, чтобы не было ее больше никогда в Российской империи. Там, в мире моей супруги, вашему брату-близнецу в установлении истины помогали опытные специалисты из числа «старших братьев». Но у меня в команде нет ни опытных контрразведчиков моего времени, ни возможности положить свою жизнь на то, чтобы привести в порядок этот мир, больной предчувствием двух великих общеевропейских войн, по сравнению с которыми события столетний давности покажутся просто летними маневрами. А посему, вознаграждая добрых и карая злых, я не стану стесняться в средствах, и горе тому государству, которое силой оружия попробует вмешаться во внутренние дела Российской империи.
– Федор Васильевич, – вздохнул Михаил, – не смотрите на Сергея Сергеевича с таким недоверием. Он может и не такое, хотя далеко не все станет приводить в исполнение. Большую часть работы нам предстоит проделать самим, он только поможет нам одолеть то, что сейчас является неодолимым, но и откладывать на будущее эти дела нельзя. Поэтому я прямо запрещаю вам проводить хоть какие-то экзекуции, а всех арестованных и взятых в плен с оружием в руках приказываю направлять к нам в Петербург. А мы тут за это время из верных (