– Ты его сюда положил? – Мандарин показывает пальцем на пустую нижнюю полку – прямо под большим чемоданом.
– Ага, сюда.
– И куда он, по-твоему, отсюда ушел?
– В туалет.
– Чемодан?
– Ага.
Не очень понятно, насколько Лимон серьезен, когда он делает шаг к двери мужского туалета и рывком распахивает ее. Но когда начинает орать: «Где ты, мать твою?! Именно сейчас тебе приспичило поссать?! Выходи давай!» – его голос звучит так, что ясно: он в панике.
«Возможно, кто-то взял его по ошибке», – думает Мандарин, но он и сам знает, что это не так. Его сердце начинает биться учащенно. Сам факт того, что он потрясен, потрясает его до глубины души.
– Слушай, Мандарин, какими тремя словами можно описать нашу ситуацию, как считаешь? – Щека Лимона подергивается от нервного тика.
В это мгновение в проход въезжает тележка с напитками и закусками. Молодая проводница останавливается – на случай, если им захочется что-нибудь купить, но, поняв, что они заняты беседой, катит свою тележку дальше. Мандарин ждет, когда за ней закроются автоматические двери.
– В трех словах? У нас неприятности?
– Мы в жопе.
Мандарин предлагает вернуться в третий вагон на свои места, чтобы успокоиться и обдумать ситуацию. Он направляется обратно, как вдруг идущий следом Лимон его окликает:
– Слушай, насчет этих трех слов… какие еще три слова можно придумать касательно нашей ситуации? – То ли он просто растерян, то ли просто глуп – в его тоне нет ни крупицы серьезности.
Делая вид, что не слышит его, Мандарин заходит в третий вагон и направляется по проходу к их местам. В поезде совсем немного народа: процентов сорок от того, что бывает по будним дням до полудня – может быть, потому, что сейчас раннее утро. Мандарин не в курсе, сколько людей обычно ездит на синкансэне, но сейчас здесь, кажется, довольно тихо.
Они идут против хода поезда, поэтому могут хорошо рассмотреть сидящих на своих местах пассажиров. Люди, сложившие на коленях руки, люди с закрытыми глазами, люди, читающие газеты, работники компаний в строгих костюмах. Мандарин сканирует взглядом багажные полки над их головами и пространство возле кресел – нет ли там небольшого черного чемодана.
Мелкий Минэгиси на своем месте, в центре вагона. Спинка его кресла опущена, глаза закрыты, рот широко открыт, тело немного повернуто в сторону окна. Двое суток назад его похитили, затем долго держали взаперти, вызволен он был посреди ночи – и все это время глаз не сомкнул. Немудрено, что после всего этого он страшно устал и теперь отрубился.