Вокруг летний штиль, до звона в ушах давящая тишина и только слышен стрекот кузнечиков, и кажется даже шорох крыльев пролетающих мимо бабочек…Сердце продолжало бешено барабанить в груди, а душа при этом как-то сладко замирала, в предчувствии чего-то не вероятного, не понятного, но чего-то нового, до душевной радости – долгожданного…
– Господи, мне ж домой, к мамке нужно, якорь мне по голове! Почему я здесь? Ведь что-то меня остановило?! – озираясь по сторонам, разговаривая сам с собой, стал задавать эти вопросы вслух. И в это самое время, из-за пригорка, по лесной тропинке, улыбаясь сама себе, с коромыслом через плечо, не шла, а словно лебедушка «плыла» мягко ступая, очаровательная девушка. Ведра, на коромысле, плавно покачивались, и по ним скатывались струйки чистой и прозрачной воды. В один миг я словно окаменел. За время службы в морском флоте, неоднократно бывал в увольнении и в Кронштадте и Ленинграде, видывал достойных внимания девиц, но здесь, в деревне, в этакой глухомани… Это была, стройная, с еле заметной улыбкой и искорками в глазах красавица. На ней было нежно голубого цвета платье, которое струилось по ее телу, еще более подчеркивая стройность фигуры, на голове белая косынка, завязанная сзади на тонкой и длинной шее, из-под косынки выпали локоны, густых темно- каштановых волос, шею обрамляли несколько ниток мелких бус бирюзового цвета. Без слов было понятно, что не из деревенских она, а словно ангел не земной…Так, стоя в оцепенении, где-то издалека до меня доходило, что она абсолютно не досягаема, как звездочка на небе, вроде вот, светится, совсем рядом и кажется можно дотянуться рукой, а не взять…В это время, мимо меня проходил пожилой мужчина, вероятно от того же источника. Остоновясь подле, вымолвил несколько слов, которыми протрезвил мой рассудок…
– Парень, так и будешь стоять?– спросил он,– с такими «героями» не победить нам мировой империлизьм! А, матросик, не робей! Она, однако, сейчас уйдет, возможно, навсегда, и глупо будет с твоей стороны ее не догнать,– так и сказал, якорь ему в ведро! И пошел своей дорогой, поливая пыльную тропинку жаждущей влагой из переполненных ведер. Я же, взглянув на эти полные воды ведра, про себя отметил, – О, к удаче!– вдохнув полной грудью, и как крейсер, в десятибалльный шторм, рассекая волны, с небывалым волнением ринулся за незнакомкой следом. Будто шагнув с этого пригорка в кромешную пропасть…