– Как меня звали? – говорит она. – Кто-нибудь это знал?
– Да, – говорит мистер Ройл. – Ваше имя было указано в записке, которую оставили ваши родители. Ваше имя Серенити.
– Серенити?
– Да, – говорит он. – Красивое имя. Мне так кажется. Правда, немного… богемное, верно?
Внезапно ее охватывает приступ клаустрофобии. Она готова броситься вон из комнаты, но подобный драматизм не в ее стиле.
Вместо этого Либби говорит:
– Может, осмотрим сад, если вы не против? Я бы не отказалась подышать свежим воздухом.
Люси выключает телефон. Нужно сохранить зарядку на тот случай, если Самия попытается связаться с ней. Она поворачивается к Марко. Тот с любопытством смотрит на нее.
– В чем дело? – спрашивает она.
– Что это было за сообщение? На твоем телефоне?
– Какое сообщение?
– Я видел его. Только что. В нем сказано, что ребенку двадцать пять лет. Что это значит?
– Это ничего не значит.
– Не верю. Это должно что-то значить.
– Нет. Это ничего не значит. Это просто ребенок подруги. Просто напоминание о том, что ему исполнилось двадцать пять лет. Я должна отправить ей открытку.
– Что за подруга?
– Подруга в Англии.
– Но у тебя нет подруг в Англии.
– Конечно, у меня есть подруги в Англии. Я там выросла.
– И как ее зовут?
– Кого?
Марко раздраженно стонет.
– Твою подругу, кого же еще. Как ее имя?
– Это так важно? – резко отвечает она.
– Это важно, потому что ты моя мать, и я хочу кое-что знать о тебе. По большому счету я ничего о тебе не знаю.
– Не смеши. Ты знаешь обо мне почти все.
Он удивленно смотрит на нее широко раскрытыми глазами.
– Неужели? Я знаю лишь то, что твои родители умерли, когда ты была маленькой. Я знаю, что ты выросла в Лондоне у своей тети и что она привезла тебя во Францию, научила играть на скрипке и умерла, когда тебе было восемнадцать лет. Так что я знаю твою историю. Но я не знаю подробностей. Например, где ты ходила в школу или кем были твои друзья, что ты делала на выходных, случались ли с тобой забавные вещи или у тебя все было нормально.
– Все это непросто, – уклончиво отвечает она.
– Понимаю, – говорит Марко. – Но мне уже двенадцать лет, и ты не можешь относиться ко мне как к несмышленышу. Ты должна мне все честно рассказывать.
Люси смотрит на сына. Он прав. Ему двенадцать лет, и ему больше не интересны сказки. Он знает, что жизнь не сводится к пяти главным событиям, знает, что в ней случаются самые разные вещи.