О своей третьей ошибке он узнал только что.
– Сколько месяцев? – спросил он, не переставая расхаживать из стороны в сторону.
Из темного угла комнаты донесся глухой голос, в котором прозвучали металлические нотки:
– Два.
– Значит, у меня еще есть время, чтобы найти какое-то решение. Мне нужна Барсида.
– Господин, ее помощь будет ничтожно мала по сравнению с опасностью, которую будет представлять этот ребенок, если родится.
Алькандр бросил взгляд в угол комнаты, откуда шел голос. Из полумрака появилась человеческая фигура, только некоторые части тела у нее были металлические. Одной рукой она держала свою вторую, демонтированную руку и носила железную маску, на которой обозначались невыразительные черты лица. Темные прорези глазниц придавали ей загадочный вид. С тех пор как Алькандр дал ей эту маску, Пентесилея ни разу ее не снимала. Обратной стороной медали было отсутствие у Алькандра возможности наблюдать за выражением ее лица. Беременность Барсиды грозила стать настоящей проблемой, и Алькандр задавался вопросом, не чувствует ли амазонка угрозы со стороны этого будущего ребенка.
– Я подумаю об этом, – проговорил он. – Уже достаточно стемнело, идем.
Пентесилея вставила свою механическую руку в плечо, согнула и разогнула пальцы, затем последовала за хозяином к лестнице, ведущей на крышу. Они вылезли через люк на террасу, и там на них обрушился лютый холод, ставший еще сильнее с наступлением ночи. Алькандр надвинул капюшон и зашагал к центру крыши, на которой еще недавно зеленел висячий сад. Струи фонтанов замерзли, превратившись в ледяные фигуры причудливых форм; покрытые снегом растения походили на изящные скульптуры. Алькандр остановился в центре огромной мозаичной розы, украшавшей пол террасы, и поднял глаза к небу. В вышине купол образовывал едва видимый барьер между крышей башни и темно-синим небосводом. Алькандр сунул в рот три пальца и протяжно свистнул.
Через несколько минут бледное сияние первых звезд закрыла огромная тень, а еще через мгновение с неба спикировала гигантская хищная птица и опустилась на крышу. От взмахов черных как смоль крыльев поднялся ледяной вихрь, сорвавший с головы мужчины капюшон. Алькандр подошел к птице рух и погладил ее кривой клюв затянутой в рукавицу рукой.
– Прости, что оставил тебя за пределами города, Меланефель, при свете дня ты слишком бросаешься в глаза, – сказал он.