– Ох, не знаю, что и делать.
Он придвинулся поближе и сочувственно спросил:
– Случилось чего?
– Да один и тот же кошмар снится, а потом сразу в голову мысли о брате приходят.
– Может, пройдет?
Травница заходила по двору, досадуя:
– Да я уж и настой с вереса пью перед сном, все равно жуть такая снится.
Он сочувственно покачал головой и подозвал Луз к себе:
– Иди сюда, чего скажу. Слыхал я, что морин снаряжаются в столицу. Попросись и ты, может, найдешь пропавшего брата.
Девушка задумалась и, улыбнувшись, согласилась:
– Так и сделаю! Спасибо, отец.
Когда же стало известно, что воины вскоре отправляются в Орсу, упросила главу разрешить и ей с ними поехать. Тот, потерев подбородок, отвечал:
– Ну что ж, сбирайся. Вроде б не лазутчица ты.
Сам же, когда снаряжал людей, отвел в сторону воина и зашептал:
– Присматривай там за Луз. Кто знает, может, и врет.
Воин внимательно слушал, кивал:
– Знахарка она хорошая. Вон, смотри, как старика излечила! Но если что не так, убью её сразу!
В длинную телегу набились воины, Луз и ещё одна женщина. Дева смотрела вслед удаляющемуся поселению и родной земле. Казалось, она оставляет здесь сердце.
По дороге травница примечала невиданные ранее растения, деревья и людей, хотя, сейчас всё виделось заброшенным и разграбленным. В Орсу они въехали через несколько дней, и их запыленная повозка остановилась возле крайних домов столицы. Луз искренне надеялась отыскать брата.
Тем временем Тар очнулся с криком на губах. Еле разлепив веки, сквозь щёлочки опухших глаз, оглядел пространство вокруг. Дощатые стены, охапки сена, словно стойла в конюшне, но здесь доски шли от потолка и до пола.
Облизав пересохшие губы, парень попытался встать, но слабость свалила его на пол, а нестерпимая жажда не отступала. Полежав, отдышавшись, он встал на четвереньки и пополз. В углу стояла деревянная плошка с жидкостью.
Сделав рывок, оказался рядом с ней. Жадно схватил и, сделав несколько глотков, резко выплюнул.
– Тьфу, мерзость какая. Кровь налили!
И с размаху грохнул плошку обратно в угол. Сам же отполз к дальней стене и погрузился в тяжелое забытье. Словно всполохи освещали память – произошедшее накануне.
Огонь, крики людей, запах крови, внезапно открылись двери дома и ворвались несколько темных воинов. Вот уже и руки связаны веревкой, во рту кляп, его заталкивают в громадный амбар, где такие же, как и он, молодые мужчины. Связанные, пораненные, в глазах каждого ярость и боль. Не давая опомниться пленникам, воины забирали по несколько человек в день.