Второй был немного пониже, где-то метр восемьдесят пять, с темно-каштановыми волосами и очень мужественным лицом. Он был явно старше двух других лет эдак на пять, что, однако, не мешало ему выглядеть не менее привлекательным. Темные глаза с интересом и легким удивлением рассматривали меня. На нем были табачного цвета брюки и темно-серая толстовка с какой-то надписью.
Третий был приблизительно ростом со второго, и явно самый молодой из всех троих. Темные волосы мягко вились, обрамляя бледное лицо, которое прямо таки лучилось добродушием. Но взглянув ему в глаза, становилось понятно, что с ним шутки плохи: в них плескался холод, сопоставимый, пожалуй, лишь с водами Северного Ледовитого океана. Одет юноша был в черные узкие джинсы, черную рубашку и кожаную куртку.
Второй подошел к вождю и протянул ему руку:
– Поднимайся, Шохруххон. Мы пришли не затевать бойню. Просто отпустите девушку и с нами, и мы уйдем.
– Она человек, – кряхтя, гоблин поднялся и посмотрел на парня в кожаной куртке. – Она не может здесь оставаться.
– Мы знаем, – подал голос блондин, которому, как оказалось, принадлежал вкрадчивый, с легкой усмешкой, голос. – Для этого мы и пришли: разобраться, в чем дело. Десять лет назад вы уже перебили восемь человек, мы не позволим этой истории повториться. Убивать людей для пропитания запрещено не только на Земле, но и здесь.
Я молча переваривала услышанное. Убивать людей. Для пропитания. Боже, они что, людоеды? Так вот для чего нужен был такой костер… Только этого мне не хватало…
– Ты же знаешь, я не люблю повторять больше двух раз, – парень в кожаной куртке повернулся к старому гоблину и кивнул в мою сторону. – Развяжите ее.
Шохруххон скрипнул гнилыми зубами и кивнул Валтору. Тот с явным сожалением подошел ко мне и перерезал веревки, связывавшие руки, при этом успев шепнуть мне на ухо:
– Еще увидимся…
– Ну, это вряд ли, – к нам незаметно подкрался блондин. – Идти сможешь? – вопрос был, видимо, задан уже мне.
– Да… наверное, – ко мне вернулся голос, и я попыталась сделать шаг вперед. Лучше бы и не пыталась; лодыжка в подвешенном состоянии распухла, увеличившись в двое, а повязка, которую умело наложила мне Кайли, видимо потерялась в процессе моей транспортировки на поляну. Кроме того, ожоги, оставшиеся от железного прута, напоминали о себе с каждым моим шагом.