– Мне нужно видеть владельца этого предприятия, – уверенно, веско сказал он, но Стэнтон-то знал: вся его уверенность – сплошное притворство.
– Он перед вами, – откликнулся Бриджер, снова уткнувшись в бумаги.
Рядом с ним, за прилавком, стоял невысокий человек возрастом помоложе – кожа цвета карамели, вокруг пояса повязан грязный передник. Очевидно, оба затеяли очередную ревизию.
– Мы остановимся здесь на пару дней, чтобы дать отдых лошадям и волам, – сообщил Доннер после того, как все представились друг другу.
– Прекрасно. Если в чем нуждаетесь, дайте знать. Выбор припасов у нас богатый, – сказал Васкес, утирая ладони передником сплошь в рыжевато-бурых кляксах, будто в нем разделывали коровьи туши. – В какую сторону дальше направитесь? На север или на запад?
Этот вопрос явно интересовал обоих хозяев прежде всего.
– На запад, конечно же, – ответил Доннер. – А прибыли мы для встречи с Лэнсфордом Гастингсом. Он обещал ждать здесь и указать поселенцам новый маршрут.
Тут Бриджер с Васкесом переглянулись, однако значение их взглядов для Стэнтона осталось загадкой.
– Да, Гастингс здесь был, но уехал, – сказал Васкес. – Двинулся дальше с обозом, пришедшим две недели назад.
– Две недели назад?! – переспросил Доннер. – Но ведь он обещал ждать!
Стэнтон с трудом подавил желание напомнить Доннеру, что его предупреждали, и не однажды. Именно Доннер убедил партию идти в Калифорнию Маршрутом Гастингса, именно он утверждал, будто Гастингс их непременно дождется. Теперь все увидят, что ввязались в рискованную игру… и, вполне может быть, проиграли.
– Да вы не волнуйтесь, – сощурившись (что, надо думать, означало улыбку) заговорил Бриджер. – Гастингс оставил инструкции. Велел передать: пусть приходящие обозы едут по их следам. Тропу они обозначат, так что не промахнетесь.
Доннер нахмурил брови.
– А вы об этом маршруте какого мнения? Удобен он или как? У нас в обозе девяносто человек, по большей части женщины и дети.
К чему эти вопросы, Стэнтон не понимал. От популярности нового маршрута зависело благосостояние Форт-Бриджера. Да, он надеялся, что христианская добропорядочность удержит этих людей от откровенного вранья, однако уже не раз жестоко разочаровывался в христианских добродетелях. Немногие христиане ценят жизнь незнакомцев превыше выгоды.