Сестра Рут все еще молчит. Возможно, она уже пробует мой способ и проговаривает про себя сложное слово.
Но вот у нее вздрагивают губы.
– А ты не расскажешь, что это за… – она набирает воздуха перед сложным словом, – рециркулятор воздуха?
– Очень хорошо, – я снова хвалю сестру Рут и радуюсь ее успехам и своим собственным. Из меня получается хороший учитель, это у меня от мамы. – Рециркулятор обеспечивает нас воздухом, – я стараюсь говорить как можно медленнее, чтобы не перегружать сестру Рут. – Человек не может жить без кислорода. В день мы вдыхаем и выдыхаем от десяти до двадцати тысяч литров воздуха. Это примерно столько же, сколько вмещают от десяти до двадцати тысяч пачек молока. Вдыхаемый воздух содержит примерно двадцать один процент кислорода и ноль целых три сотых процента диоксида углерода. Выдыхаемый воздух состоит примерно на семнадцать процентов из кислорода и четырех процентов диоксида углерода, точка. С рециркулятором в хижину поступает хороший воздух, а плохой отводится наружу. Иначе мы задохнулись бы.
Сестра Рут подносит ладонь ко рту. Я замечаю, что она немного дрожит. Не только рука, но вся сестра Рут целиком.
– А почему вы просто не откроете окно?
Мне кажется, это вопрос, но звучит совсем не так. Вообще-то, если хочется что-то спросить, нужно обозначать это голосом в конце предложения. Я принимаюсь сортировать карандаши, длинной прямой линией, от светлого к темному, начиная с желтого и заканчивая черным.
– Ханна?
Вот, сестра Рут обозначила голосом вопрос. Я поднимаю глаза от своей пестрой линии, смотрю на нее.
– Может, хотя бы скажешь, кто такой Йонатан?
– Это мой брат.
– И Йонатан тоже живет в хижине? С тобой и твоими родителями?
– Само собой. Он же не сделал ничего такого. С чего бы нам его отсылать?
– А расскажи мне о пятнах на ковре.
Теперь сестра Рут садится очень прямо и даже выигрывает в гляделки. Это из-за того, что у меня снова слезятся глаза. Все из-за яркого света и усталости.
– Ханна? Ты говорила, что Йонатан отчищает пятна с ковра. Что за пятна, Ханна?
Я мотаю головой и говорю:
– Я устала. И хочу к маме.
Сестра Рут тянется через стол и берет меня за руку. При этом она задевает два карандаша в моей линии, синий и зеленый.
– Знаю. Но поверь мне, когда к ней можно будет заглянуть, врачи сразу дадут нам знать. Может, пока нарисуешь еще что-нибудь? Смотри, какой толстый. – Она выпускает мою руку и показывает на альбом. – Тут еще столько чистых листов.