В романах Артуровского цикла изображается содружество рыцарей Круглого стола объединенных с благородной целью защиты слабых и обиженных. Персиваль после многих приключений становится хранителем Чаши Грааля. Где-то высоко в горах, куда никто не знает дороги, находится высокая гора Монсальват. На ее вершине стоит замок из белого мрамора. В этом замке живут рыцари – хранители чудесной Чаши Грааля. Среди них и Лоэнгрин – сын Персиваля.
Настежь распахнуты ворота. Каждый путник там желанный гость. Но не часто раздаются шаги по мосту Монсальвата. Темные мысли мешают человеку увидеть волшебный замок. Злые дела не дают к нему подняться.
Перед замком на высоком столбе висит колокол. Если творится несправедливость, если кто-то нуждается в помощи, сам собой, без руки звонаря, этот колокол начинает звонить. Тогда один из рыцарей Монсальвата снаряжается в путь. Это одна из тех легенд, которые использует эзотерика, для того чтобы понять логику религиозных догматов.
Чтобы понять, какую ценность несет Свято? й Граа? ль, надо увидеть, что он собой представляет, учитывая обстоятельства, что во времена короля Артура существовала единая христианская церковь управляемая Константинополем. По одной версии средневековых кельтских и нормандских легенд, Грааль это чаша, из которой пил Иисус Христос на Тайной вечере и в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь из ран распятого на кресте Спасителя. Испивший из чаши Грааля получает прощение грехов, вечную жизнь и т. д. В некоторых версиях даже близкое созерцание магического предмета даёт бессмертие, а также различные блага в виде еды, питья и т. п. Это легенда, которая не обсуждается. В европейских средневековых романах Грааль трактуется не как чаша, а как камень или некая драгоценная реликвия. Слова «Святой Грааль» часто используются в переносном смысле как обозначение какой-либо заветной цели, часто недостижимой или труднодостижимой.
Елена Блаватская не стала православной христианкой, а предпочла религию Буддизма и индуизма, по сути, являясь организатором Экуменизма, поэтому обвинять ее в неуважении к православной вере бесполезно и бессмысленно.
«Теология обвиняется и высмеивается за веру в единстве трех лиц в одном Божестве – Единый Бог в смысле естества, три лица в отношении индивидуальности: а нас осмеивают за нашу веру в недоказанные и недоказуемые доктрины, в Ангелов и дьяволов, Богов и Духов. И действительно, то, что дало победу ученым над теологией в великом «Конфликте между Религией и Наукою», было именно возражение, что ни тождественность этого естества, ни презентуемая троичная индивидуальность – после того, как они были задуманы и выработаны в глубинах теологического сознания – не могли быть доказаны никакими научными индуктивными рассуждениями и, менее всего, свидетельством наших чувств. Ученый «ничего не берет на веру»; отвергает все, «что не доказано ему», тогда как теолог принимает «все на слепую веру».