Мало того, Дарвин сам признал, что его теория имеет очень мало фактических доказательств, главными из которых, по его же мнению, должны быть находки в ископаемом виде многочисленных переходных форм, демонстрирующих развитие жизни. «И наконец, имея в виду не отдельный отрезок времени, а все время в целом, мы должны допустить, если только моя теория верна, что бесчисленные промежуточные разновидности, тесно связывающие все виды одной группы, когда-то несомненно существовали; но, как уже не раз было замечено, самый процесс естественного отбора постоянно обладает склонностью истреблять родоначальные формы и промежуточные звенья. Следовательно, свидетельство об их прежнем существовании можно найти среди ископаемых остатков, сохранившихся, как мы попытаемся показать в одной из будущих глав, только в виде крайне неполной, отрывочной летописи» – писал Дарвин. Однако «бесчисленные промежуточные разновидности» не обнаружились не только во времена Дарвина, но и сегодня. Геологическая летопись содержит огромное количество ископаемых видов, но промежуточные виды так и не были найдены. В палеонтологических доказательствах эволюции мало данных и много воображения. На эволюционном древе жизни много виртуальных ветвей, которым не соответствуют ископаемые промежуточные формы. Многие из предполагаемых промежуточных форм основаны на фрагментарных останках, которые из-за этого можно неоднозначно интерпретировать. Доказательством этого служат слова палеонтолога, профессора Стивена Гулда: «Чрезвычайная редкость промежуточных звеньев в окаменелостях остается профессиональным секретом палеонтологов. Эволюционные древа, произрастающие в наших учебниках, имеют данные лишь на кончиках веток и у разветвлений; остальное – домысел, хоть и правдоподобный, но не подтверждаемый ископаемыми свидетельствами. Однако Дарвин был настолько влюблен в градуализм, что, отрицая бесспорные факты, полностью противопоставил им всю свою теорию: „Данные геологии чрезвычайно несовершенны. Этим-то во многом и объясняется тот факт, что мы не можем найти промежуточных звеньев, которые соединяли бы воедино вымершие и существующие формы жизни путем завершенных последовательных шагов. Тот, кто отвергает такой взгляд на сущность геологических данных, отвергнет, соответственно, и всю мою теорию“. Дарвиновская аргументация и по сей день является излюбленной уловкой палеонтологов перед лицом того обескураживающего факта, что данные показывают нам так мало эволюции. Раскрывая культурные и методологические корни градуализма (сходные у всех общих теорий), я ни в коей мере не пытаюсь подвергнуть сомнению его потенциальную ценность. Я лишь хочу подчеркнуть, что он никогда не обнаруживался в окаменелостях» [Gould, 1977].