Наутро оба сидели у наместника.
– Я больше не буду просить встречи с государём вашим Иоанном Васильевичем, – говорил рыцарь немецкий Патрикееву. – Потому что не имею к нему никакого поручения. Я странствующий рыцарь. Повидал все христианские державы. Хочу и вашу осмотреть.
– А зачем? – спросил Патрикеев.
– Любопытства ради…
В голосе фон Поппеля было мало убедительности, поэтому наместник выразился довольно сухо и явно с неодобрением:
– Нам сие непонятно.
Фон Поппель чуть не поперхнулся и стал говорить быстро и вразумительно.
– В землях немецких до сих пор считают, что за Польшей и литовской Русью находится Татария. То-то все удивлены будут, что это не так. А открою я, рыцарь императора Фридриха.
– Корысть-то какая в этом? – добивался истины недоверчивый Патрикеев.
На лбу фон Поппеля выступила испарина.
– В Королевстве Португальском знавал я мореплавателя Христофора Колумба. Он путь в Индию искать собирался, целый флот на деньги короля смастерил. Я же открою новые земли с двумя слугами своими.
– Тешишься мнимым величием своим, – не выдержал Курицын, до того соблюдавший субординацию и не встревавший в беседу, а только переводивший слова немца. – Нешто других доблестей не можешь сотворить? К примеру, описать могущество земли нашей в записках о Московии.
– Не имею таких талантов. Но императору Фридриху и сыну его Максимилиану расскажу. Интерес у них появится, захотят они дружбу с государем вашим завести. Вот и мне выгода будет.
Такой оборот дела понравился Патрикееву.
– Доведу слова твои до слуха государя нашего.
Курицыну же бросил:
– Может, и поверит Иоанн Васильевич. По мне, так на дыбе испытать надо. И, запустив пятерню в бороду, добавил: «Это ты не толмачь».
Иоанн Васильевич с утра был в дурном настроении. Не давала покоя мысль о бренности жития. Вот брат Юрий Васильевич, когда помер, не оставил наследников, не был женат даже. Зачем жил? Отец отписал ему состояние немалое, города Дмитров, Можайск, Серпухов, Медынь, Хатунь. А сёл… так со счёта сбиться можно: даже бабка, Софья Витовна, с две дюжины деревенек любимцу подкинула. Всё в прах превратил! Одних долгов на 752 рубля. И всё бы ничего… у монастырей под залог брал, а они и так жируют. В завещании ни одного города никому не отписал, одни лишь деревеньки и сёла – братьям, матери да племяннику. Всё же верно я сделал, что города себе взял, пусть и обижаются братья, – думал Иоанн.