– Нога у тебя живая. Просто ты её двенадцать лет не нагружал и не тренировал. Это нужно компенсировать, понимаешь?
– Ага… – растерянно сказал Егор.
– Но это будет не просто и не легко. Поэтому запомни: ты будешь ходить, бегать, прыгать и даже играть в хоккей только в одном случае. Если сердцем усвоишь заповедь: «По вере вашей и будет вам»! Понимаешь? «По вере вашей»! Это значит, мы можем добиться всего, во что верим! Пусть через боль, через кровь, через «не могу» – главное: верить и побеждать себя! Ты понял?
– Д-да… – негромко выдохнул Егор.
– Можешь повторить?
– Да… Через боль, через кровь, через «не могу» – верить и побеждать…
– Правильно. Ну, если запомнил, то будь здоров, спи.
И с этими словами Иван Ткаченко выехал в окно.
А Егор лежал в полном изумлении, смотрел в опустевший проём окна, повторял про себя: «Через боль, через кровь, через “не могу”» – и не знал: это было ему видение или что?
Так и уснул.
* * *
В школьной столовой был обычный шум, звенели и басили ломкие голоса старшеклассников, стучали подносы и пластиковые стулья, нарочито громко смеялись кокетливые девчонки, звенели мобильные телефоны, и очередь к кассе за сладостями громко обсуждала последние городские и школьные новости.
Егор, чтоб не затолкали, никогда не ходил в столовую один, а всегда дожидался брата в своём 7 «Б» классе или в кабинете истории. Тем паче сегодня, в первый день после вынужденных каникул, когда рана на неживой ноге ещё перевязана пластырем и широким бинтом.
Заняв в столовой очередь к кассе за сладостями (оба брата любили булочки с маком), Витя зашёл за Егором в класс к «историчке», и они пришли в столовую вдвоём. Но когда Виктор усадил Егора за столик и подошёл к голове очереди, оказалось, что его очередь уже прошла.
Он озадаченно почесал в затылке.
– Вообще, я тут занимал… – сказал он всем и никому.
– Дак, конечно, пропустим инвалидов, – громко объявил Костя Зайцев из 8 «А».
Этот Костя, хотя и был почти на голову ниже Виктора, вечно задирал его и вообще всех, кто не входил в группировку девятиклассника Романа Бугримова по кличке Бугор. Вот и теперь, стоя за этим Бугром, Костя смело, как Монморенси в «Трое в лодке, не считая собаки», затевал очередную свару.
Виктор резко повернулся на Костино хамство, и вся очередь тут же смолкла, ожидая, что будет.