– А если он примется орать?
– Тогда погрузим его обратно в сон.
Рита неуверенно и боязливо кивнула.
Больного усадили за столик, она села напротив, профессор остался стоять. Помощники удалились, прежде попросив немногочисленную публику кафетерия не мешать человеку, который «хватил лишку», своим чрезмерным вниманием. Санитарная машина отъехала. Грених подождал, пока не перестанут глазеть на них, и, дав знак Рите быть готовой, щелкнул пальцами у висков итальянца два раза, громко произнеся по-итальянски: «Проснитесь!»
Тот вскинул голову.
– Рад вас видеть, Черрути, – непринужденно сказал Константин Федорович на ужасном ломаном итальянском: фразу Рита написала ему на бумажке, и он ее долгих минут пять заучивал.
Больной не сразу понял, почему сидит на улице, но удивление на его лице было невелико, поскольку Рита хорошо постаралась и внесла в описание окрестностей довольно деталей, чтобы, когда Черрути очнулся, он ощутил себя в месте вполне знакомом.
Он спросил, как здесь оказался, и невольно улыбнулся, увидев перед собой Риту в ее очаровательном белом платьице с рукавами-крылышками. Она подхватила инициативу, стала стрекотать по-итальянски, доверительно переходила на шепот, касалась руки пациента, наклонялась к нему, за какую-то минуту полностью завладев его вниманием. Чертовка! И чего удивляться и бледнеть от ужаса при виде того, как кто-то пользуется набором психологических уловок, делая это так умело и не проявляя при этом никакой неловкости. Похоже, Рита просто не осознавала того, что делала. Манипуляторство было у нее в крови, в подсознании. Она была точно птица, которая умела летать, совершенно ничего не смыслив в аэродинамике.
Притаившийся неподалеку Грених наблюдал за их беседой. Часы дрожали в его пальцах, десять минут казались вечностью, а меж тем пациент был полностью во власти очарования Риты, отвечал, улыбался, выпил кофе, вынесенный официанткой в белой форменной шапочке, хотя Грених предупреждал не давать ему ничего.
Усыпил Константин Федорович его двумя громкими щелчками у висков и резким возгласом: «Усните!» тоже по-итальянски.
Лицо Риты перекосилось от негодования.
– Ты явился слишком быстро, – бросила она. И принялась гладить разметавшиеся по столу волосы итальянца. – Он ведь больно ударился.
– А я, кажется, просил ничем не поить пациента. После кофе о каком гипнозе может идти речь!