Хулия ощутила на лице капли дождя. Зима пришла рано. Куда подевался ветер с юга, обычный для этого времени года? Хорошо хоть, подумала она, глядя в небо, что до заката еще пара часов. Пусть свет серый и неяркий, но это все равно свет. Столкнуться с ужасной картиной при свете дня и при свете фонарей – это не одно и то же.
– Тут у нас муж. Он безутешен, – сообщил патрульный, охраняющий полицейский кордон.
– Муж? – переспросила Хулия, морща лоб. – Кто ему сообщил?
– Никто. Он был здесь, когда мы приехали. Он тот самый машинист.
Хулия и Рауль, оба в штатском, как принято в отделе расследований, озадаченно переглянулись. Зачем бросаться именно под тот поезд, которым управлял твой муж? Пригнувшись, они прошли под сигнальной лентой, ограждающей место преступления, и направились к машинисту. Одетый в форму «Эускотрен», он рыдал навзрыд, прислонившись к бетонной стене.
– Он наотрез отказывается идти с нами, – объяснил один из санитаров, присматривающих за ним.
– Наталия… Почему она? Наталия… – бормотал машинист. Белый пригородный поезд на узкоколейной железной дороге в нескольких шагах от него оставался равнодушным к его стонам. В воздухе витал запах железа и ржавчины – безошибочный признак железнодорожных аварий.
Хулия положила руку ему на спину.
– Примите наши соболезнования. Мы понимаем, как вам сейчас нелегко. – Со стороны могло показаться, что это простая вежливость, но она на самом деле все это чувствовала. Слова царапали горло, и ей тяжело было выговорить два слога подряд.
Машинист легонько кивнул и рукавом пиджака вытер слезы.
– Она сидела там. На середине пути, – указал он потерянным взглядом. – Кто…?
Его вопрос потонул в новом приступе рыданий.
– Ну же, пожалуйста. Вы должны поехать с нами, – настаивал медик «Скорой помощи».
С хвостовой части поезда подошел полицейский. Под его ногами хрустел щебень.
– Ее привязали к стулу, – сообщил он, показав правой рукой на другое запястье. – Здесь и за лодыжки.
При этой новости Хулия встрепенулась. Это все меняло. О самоубийстве можно забыть.
– Убийство, – пробормотала она сквозь зубы и перевела взгляд на напарника.
Рауль фотографировал поезд. Со своего места Хулия не видела переднюю часть, но ей нетрудно было представить кровавое пятно.
– Я не смог затормозить, – рыдал машинист.
– Где она? – спросила Хулия у полицейского, который принес новости.