Теперь, ей оставалось попрощаться лишь с ними – своими братьями Френтосом и Тарготом, с которыми еще недавно договаривалась встретиться в Библиотеке. Она вспоминала немало моментов из старых времен своего детства, которое проводила с ними и Сокконом. Игры, веселые приключения, даже ссоры и драки. Они делили вместе все радости и печали, но только Соккону она открывала все свои тайны, свои переживания и свою душу. Она никогда не пугалась своих порывов, любви к родному брату, в присутствии которого ее губы всегда будто сами растягивались в улыбке, а сердце согревалось необычайной радостью. Вспоминая все это теперь, она лишь с еще большей легкостью повернулась к лестнице, что вела к беседкам выше, где она и должна была встретить братьев в тот день. Пройдя чуть вперед, к началу лестницы, особенно неприятно скрипнув ее первой ступенькой, она начала подниматься наверх, сама постепенно все глубже погружаясь в старые, но и не самые приятные воспоминания. Например, она никогда не находила общего языка с Френтосом, а в его присутствии, наоборот, будто глотая язык, подсознательно хотела уйти. Она боялась его, потому как тот всегда приставал к ней, говорил ей плохие вещи, всячески мешал ей и Соккону. Именно он находил противными их отношения, нередко даже причиняя, пусть и косвенно, вред им обоим. С другой стороны, когда его выходки заходили слишком далеко, и рядом не было родителей или Соккона чтобы заступиться за нее, ей на помощь приходил Таргот. Лилика очень доверяла, и даже уважала самого старшего брата, нередко прося у него помощи в самых разных делах, и тот никогда ей не отказывал, хотя и не казалось слишком дружелюбным. В детстве Соккон был довольно слаб физически, и не мог во всем поддерживать сестру – другое дело от рождения прекрасно сложенный, огромный Таргот, выносливый и сильный как дикий зверь. Лилика мало помнила свое раннее детство, но была почти уверена, что все это время Таргот совсем не менялся, будто его тело росло, появлялись новые знания – однако характер не менялся совсем. Ей всегда казалось это невероятным. Единственным для нее объяснением подобному был «ген Кацер», проявившийся лишь у него из всей четверки их поколения. Пока она не узнала о нем побольше, ее предположения были лишь обыкновенными детскими глупостями. Приютившие ее в Ренбире Боги достаточно много рассказали ей о ее роде, и многих его особенностях, так что многое в этих странностях уже не так ее удивляло.