Лицо епископа потемнело от гнева.
– И вы посмели явиться ко мне с жалкой подделкой? – прогремел он. – Вы заслуживаете страшной кары за обман! Я вызову стражу! Эй!
Но купец нисколько не испугался. Бросив мумию на пол, он посмотрел в глаза разъярённому фон Веннингену:
– Хотите меня арестовать? Что ж, воля ваша. Только на допросе я расскажу всё без утайки: кто меня послал, куда и зачем. А что такими показаниями заинтересуется святая инквизиция, это уж как пить дать.
Фон Веннинген побледнел. Андреас вскинул руку:
– Не беспокойтесь, ваше преосвященство. Мне понятны причины вашей ярости, но поверьте, она совершенно беспочвенна. Поручение выполнено. Будьте любезны, загляните в сундук. Видите? Там, на внутренней поверхности?
Епископ опасливо приблизился. Все стенки сундучка, его пол и крышку покрывали тонкие, глубоко врезанные письмена. Фон Веннинген нахмурился, пытаясь вникнуть.
– Но, – проговорил он пару мгновений спустя, – я ничего не могу разобрать!
– Я тоже, – признался купец. – Зато смог арабский учёный. Это язык одного из кочевых народов азиатских степей, а надписи сделаны забытыми ныне рунами. Вот перевод текста на греческий. Его мне также преподнёс в дар Абделятиф Эль-Фузи…
Андреас протянул фон Веннингену пергаментный свиток. Тот принял его двумя пальцами, словно дохлую лягушку. Окс усмехнулся в бороду, глядя, как епископ, развернув рукопись, беззвучно шевелит губами. Затем его преосвященство положил свиток на стол и вновь уставился на маленькое чудовище.
– И что же, – проговорил он глухо, – если выполнить всё в точности, то василиск оживёт?
– Нет, не оживёт, – отозвался Андреас Окс. – Он родится заново.
Епископ трижды перекрестился. Лежащий свиток шевельнулся и стал сам собой сворачиваться, словно пытаясь скрыть от людей начертанные на нём тайны…
Глава третья,
>из которой следует, что в музеях можно встретить не только картины и статуи
Когда на душу наваливается зима, лишь глубоко уверенные в себе люди способны противостоять гнёту мглы и холода. Зимняя депрессия подступает тихой сапой, начиная с той минуты, когда вдруг обнаруживаешь, что на улицу не выйти без тёплой куртки, а ощущение глубокой ночи падает на окончание рабочего дня. Ты встаёшь до восхода, спешишь на работу или учёбу, прикрываясь зонтиком от надоедливой снежной крупы, а вернувшись, обнаруживаешь, что день пропал. И утром, и вечером охватывает мир сетка снега с дождём, а солнце словно и не появлялось никогда… Горе слабому духом! Сожрёт его зимняя тьма, задавит плита промозглой безнадёжности! Но коли есть у тебя цель, то согреется дух твой, а могущество зимы покажется ничтожным рядом с теплом человеческого сердца…