, побеседовав с ангелом божьим, откопал золотые скрижали
[5] на холме в штате Нью-Йорк).
Это произошло на самом деле. Восхищение Церкви случилось в ее родном городе, где среди прочих, вознеслась и дочь ее лучшей подруги. В это время Лори находилась у них дома. Господне вторжение в ее жизнь, пожалуй, не было бы столь очевидным, даже если бы Он сам обратился к ней в виде неопалимой купины.
По крайней мере, так можно было бы подумать. Но все же, после всего произошедшего, она еще многие недели и месяцы цеплялась за свои сомнения, как за спасательный круг, отчаянно соглашаясь с учеными, экспертами и политиками, которые упорно твердили, что причина того, что они называли «Внезапным исчезновением», не установлена, и просили не делать поспешных выводов до опубликования официальных результатов расследования, проводимого беспристрастной правительственной комиссией.
– Произошла трагедия, – снова и снова повторяли эксперты. – Это феномен, безусловно, похож на Восхищение Церкви. Но это событие вряд ли можно расценивать, как само Восхищение.
Примечательно, что среди тех, кто особенно яростно на этом настаивал, были сами христиане, которые не могли не заметить, что многие из исчезнувших Четырнадцатого октября – индуисты и буддисты, мусульмане и иудеи, атеисты и анимисты[6], гомосексуалисты и эскимосы, мормоны и зороастрийцы, и еще бог знает кто, – не признавали Иисуса Христа в качестве своего личного спасителя. Насколько можно судить, это была случайная жатва, а истинное Восхищение никак не могло быть случайным. Ведь суть этого явления в том, что оно должно отделить зерна от плевел, вознаградить истинно верующих и стать предостережением для всех остальных. А случайное Восхищение всех без разбору, – это вовсе не Восхищение.
Как тут не впасть в замешательство и, всплеснув руками, не заявить, что ты понятия не имеешь, что происходит? Но Лори понимала. В глубине души, как только это случилось, она сразу поняла. Ее оставили. Их всех оставили. И неважно, что, принимая решение, Господь не учел признак вероисповедания – от этого, пожалуй, было еще обиднее, как будто тебя забраковали. И все же она предпочла игнорировать эту мысль, запихнув ее в дальний уголок сознания – в темное хранилище фактов и обстоятельств, думать о которых невыносимо, – в то самое место, где она прятала мысль о неизбежности смерти, – чтобы жить, не впадая в депрессию каждый божий день.