После долгой паузы Джастис подвинул стул и сел, наполовину скрытый тенями, как и тяжёлым коричневым плащом, и произнёс:
– Это всё, что я могу вам рассказать. – Свет в комнате стал ещё тусклее: – Давным-давно мир был полон чудес. Магии, как вы бы это назвали. Огромные башни и дворцы, благоуханные сады, необыкновенные диковины…
Казалось, эта история знакома Уиллу, хотя он никогда её прежде не слышал.
– В том самом мире появился Тёмный Король. Его сила росла, и он убивал всех, кто стоял у него на пути, – в комнате горела одна-единственная свеча, и её пламя колебалось, размывая черты Джастиса. Уилл почувствовал, что почти задыхается, что каждое слово точно заклинание выплетает образы старого мира в его сознании. – Это была эпоха ужаса. Тень Тёмного Короля окутала все земли. Целые армии разбивались о его мощь. Города пали, разрушенные его ордами. Герои отдавали жизни, чтобы удержать его хотя бы на мгновение. Огни мира гасли один за другим, доколе не остался лишь светоч – Последнее Пламя. Оставшиеся борцы с тьмой собрались рядом с ним на последний бой.
Уилл видел всё это – островок света в окружении тёмной бездны, и посреди неё – фигуру, облечённую невероятной силой, увенчанную бледной короной.
– Они сражались, – продолжал Джастис, – пока земля не была очищена. Они сражались за свою жизнь и за все будущие поколения. И благодаря их великой жертве Тёмный Король всё же оказался свергнут…
– Но как? – Уилл, совершенно поглощённый рассказом, казалось, словно сам оказался там, измученный боем, чувствуя жар пламени и привкус пепла на губах.
– Этого никто не знает, – ответил Хранитель. – Но его поражение дорого обошлось всем. От того мира ничего не осталось, всё лежало в руинах. Выживших оказалось слишком мало. Минули годы, и всё потонуло в тишине времени. Трава проросла на полях боя, где когда-то сражались армии. Дворцы стали не более чем россыпью камней, забытыми творениями мёртвых… Понемногу люди заселили эти земли, построили города, не зная, что находилось здесь прежде. Ибо тот мир – это наш мир, только утративший все чудеса, кроме крохотных осколков вроде этого камня. А со временем и последние реликвии истают, обратятся в ничто.
Джастис поднял белый халцедон, покачивавшийся на конце цепочки словно маятник гипнотизёра.
«Осколок некогда великого мира…» – подумал Уилл.