– А это означает, что мы можем быть нашинкованы этими чертовыми лучами, как и вся планета?
Зафод фыркнул, словно подобного вздора ему слышать еще не приходилось.
– Землю вовсе не шинкуют, Артур. Эти зеленые лучи просто испаряют все, чего касаются. Вот планету и испарят. Совсем немножко осталось.
– Это утешает. А с нами что?
– Ах, да. Грибулонцы наверняка обнаружили уже нас. Значит, нас тоже нашин… испарят. В этом нет никаких сомнений. Зеленая палка… ну, и так далее. А я только с этой прической свыкся.
Артур прижался носом к иллюминатору. Там, снаружи, бесшумно двигались, испепеляя лежавшую под ними планету, зеленые лучи. Некоторые проходили довольно близко, и Артур видел полыхавшие в их толще ослепительные разряды.
Один особенно жирный, противный луч неумолимо надвигался прямо на них.
Моя дочь погибнет, сообразил он. И это меня здорово огорчает. Готов поспорить, сегодня четверг.
Он отодвинулся от стекла.
– Но ведь наверняка мы можем сделать что-нибудь? Нас же еще не одолели, правда?
Форд помахал перед носом у Зафода своим чинариком.
– Как думаешь, если я пыхну сейчас, это будет считаться второй затяжкой, или еще одной первой?
– Мы можем перезагрузить Левый Мозг?
Зафод нахмурился.
– Ну ты и загнул, кузен. Может, если пыхну я, ответ и придет.
Артур с удивлением обнаружил, что не утратил еще способности удивляться.
– Вам что, все равно, погибнем мы все сейчас или нет? Как вообще можно быть такими пофигистами?
Форд весело подмигнул ему.
– В такой ситуации, как эта, Артур, много ли смысла в том, переживаешь ты или нет, верно?
– Не знаю, Форд. Правда, не знаю. Но у меня здесь дочь, вон в том кресле. Вот это я знаю.
В люк постучали.
– Ну что, получил, землянин? – веселился Зафод.
Артуру хватило щедрости порадовать президента с Бетельгейзе своей замедленной реакцией.
– Сам получи. Это все твой… э!
– Ну и чудик ты, дружище! – завопил Форд, хлопая его по плечу. – Видишь, кузен – я же говорил! Сто лет уже говорил! Где Артур, там беспорядки.
– Вы это слышали? – спросил Артур шепотом, опасаясь надеяться слишком громко. – Там может быть кто-нибудь, за люком?
Стук повторился – громкое, гулкое «Бумм», такое громкое, словно Артур стоял на колокольне.
– Насчет «бум» не переживай, – сообщил Зафод. – Это запись. Я могу поменять ее на «дзынь», если хочешь. Или на мое любимое «кукареку».