Я с ужасом представил себе, что будет, если мамина фирма обанкротится. Коул явно не сможет вести два дела одновременно. Сложность в том, что у мамы и Коула нет других сотрудников, чтобы помочь им в расследовании.
– Но, мама… Коул не сможет взяться за дело Гвиневры Лекавалье. Разве он не работает сейчас над другим заказом?
– Ему пйидется вести опа, – мама одновременно выдыхает слова и сопли из носа.
– Маааааааам! – Я трясу кровать: – Вставай, вставай, вставай! Ты должна взяться за это дело! Тебе нельзя его упустить! – Моя мокрая от пота пижамная рубашка еще сильнее прилипает к телу, но я стараюсь не думать об этом, когда склоняюсь над мамой: – Давай же! – Я, кряхтя, тяну ее за запястья, пытаясь посадить в кровати.
Но она плюхается обратно:
– Уиииии! Почему эта кобната так куужится? – После этих слов она снова долго кашляет и стонет. – Паааабищай, што позвоишь Колу! Калос! Пожауйста! Я не багу потеять этого кийента.
– Я…
– Кааалос! – Мама говорит и одновременно тянется за платком. – Пожааауйста!
– Хорошо. Пойду позвоню ему.
Я медленно бреду прочь из комнаты, загребая ногами, а в кухне неожиданно вижу, что моя лучшая подруга – Элиза – сидит за столом.
Хотя чему тут удивляться? Элиза всегда заходит без стука. Мы с ней дружим еще с дошкольного возраста. Она живет по соседству, через две улицы от меня.
В последнее время мне почти неловко видеть ее у себя, в пыльном одноэтажном доме с облупившимися деревянными панелями на стенах и с лохматым ковром. С тех пор как дела у маминого агентства пошли на спад, мы не можем себе позволить починить даже мелочи: протекающий кран, засоренную раковину в ванной, неисправную посудомоечную машину, сломанный пылесос. И я не хочу, чтобы Элиза заметила, что мы вынуждены сократить многие траты вроде расходов на кондиционер и дорогие продукты. Нам даже пришлось продать некоторые вещи, например часть ламп, книг и кое-что из мебели, чтобы свести концы с концами.
Мне не хочется, чтобы она ко мне приходила. Не хочется, чтобы она это заметила. Но я ничего не говорю, потому что летом мы с Элизой всегда вместе. Дома или в дневном лагере – который мы тоже больше не можем себе позволить.
Лагерь откроется через две недели, а Элиза еще не знает, что в этот раз я туда не пойду. Каждый раз, когда она говорит о том, как нам там будет весело, мне хочется съежиться. Я вовсе не в восторге от мысли, что мне придется торчать дома, пока она будет заниматься спортом и играть. Но я стараюсь не думать об этом. Пока она не отправилась в лагерь, я хочу провести с ней как можно больше времени.