– Но как же тогда я смогу убедить папу в обратном?
– Не волнуйся. Во-первых ты не монгол… Во-вторых в Риме, как и в Карахоруме, имеются свои большие знатоки различных ядов; поэтому папы долго не живут, – пока доедешь, думаю, будет уже другой.
Хан снова с опаской посмотрел за дверь.
– О боже, как изменился мир. Или – совсем не изменился.
– Да уж, поверь. Когда мы выходили в поход, то даже не предполагали, что Святая земля, это земля нашего сердца. Мы стремились к Свету и сами несли его людям, освещая верой дикие пустоши и огромные территории; потом оказалось, что Иерусалим недосягаем – порыв угас, словно унесенная в степь искра от костра. Теперь мы имеем дело с большими мастерами – они забрасывают сети глубоко, и по сравнению с ними мои монголы просто дети. Уж лучше нам было не покидать родную степь.
– Господин, я и не мог предположить, что вы так глубоко прозираете вещи – искренне изумился Ван Юань.
– Ты тоже, словно ребенок, видимо еще не понял, отчего так тоскливо бывает порой на душе. Но Бог милостив – подарил тебе в утешенье крупную жемчужину. Хотя, не бывает совершенного человека, и я не уверен, что ты сможешь найди ей достойную оправу.
– Может мне лучше оставить Думарину в Тебризе, под вашим присмотром, мой хан?
– Сначала я тоже так думал, – хан вздохнул, – но вовремя понял, что нельзя отнять чужой дар, не заплатив за него бесконечно огромную цену.
– Тогда как же папа, да и остальные наши "отцы", они разве в курсе, что брать чужое нехорошо?
– Сынок, вокруг давно не невежды, а изощренные в коварстве бестии. Они отреклись наперед от многих вещей, с той только целью, чтобы потом беспрепятственно грабить и иметь на это все законные основания. Поэтому, я посылаю вас "словно агнцев в среду волков" и надеюсь, что ваша Любовь и невинность оградит вас от пасти хищников.
Впрочем, довольно сантиментов; мне нужен результат. Когда недостаточно доводов и аргументов, женщина может быть убедительней любого мужчины. Тем более, жена послана мужу для того, чтобы создавать предпосылки духовного роста, – убежден, тебе не раз придется изловчиться, имея при себе такое подспорье.
Довольный Хулагу рассмеялся. – И все же, мне стоит больших усилий разжать кулак и выпустить птичку.
Он снова вздохнул. – Но иначе, нельзя никак достигнуть единства.