Я всего лишь передремала несколько раз в поезде, так и не сумев хорошенько уснуть. Но и в автобусе, под мелодичное шуршание колёс о гладкий асфальт хорошей дороги, так же не сумела уснуть, хотя все пассажиры, транзитники, мирно спали, уютно устроившись в мягких откидных сидениях респектабельного автобуса дальнего следования. А потом я боялась проехать свою остановку, помня слова кассирши, что там водители останавливают только по требованию. Но водитель сам незадолго до остановки, встретившись взглядом со мной в зеркале, кивком предупредил, что уже подъезжаем. При выходе я заметила скромное не навязчивое любопытство и пассажиров, и водителей, один из которых вышел со мной и, махнув в степь, сказал: «До первого жилого пункта километров пять будет, местный автобус здесь давно не проезжает, другим маршрутом ходит, может, кто проедет, голосуйте». Пожелав друг другу счастливого пути, мы расстались: автобус покатил по асфальтной дороге на закат, а я, сойдя с асфальта, прошла немного по накатанной дороге и повернула в степь, на полдень. Время дня тоже приближалось к полдню, день был солнечный, тёплый. Осень возвращала свой долг, промочив дождями половину сентября, начиналось «Бабье лето».
Степь встретила меня молчанием. Не стрекотали кузнечики, не пели птицы, даже ветер не веял, будто задремал на сухой траве, вернее, на том, что осталось от неё, тихо шуршащей под моими шагами. Из большого города, после шума поездов, автобусов, в молчаливой степи казалось, что это я оглохла и ничего не слышу. Такой тишины не может быть в природе. Ведь есть же хоть кто-то живой в этой осенней пустой степи?!
И, словно услышав мой призыв, свистнула какая-то птица, видно из оседлых, не покидающих своих родных мест никогда. Я шагала и шагала по степи, вслушиваясь в тишину, всматриваясь во всё, что попадалось на глаза. Вот и ещё одно живое существо – муравей! Не из тех, что строят замысловатые муравейники, а – степняк, красный, большой, с поднятой задней часть своего туловища, как хвост у скорпиона. Я обрадовалась встрече с муравьём, как с хорошим старинным другом и пригласила его идти со мной, сухой травинкой, преградив ему путь и стараясь направить на полдень. Но муравей решительно перебрался через сухую былинку, гордо пронеся свою, поднятую воинственно, часть туловища и побежал по избранной им дороге.