– Так, погоди, ты еще не затащил ее в койку?! Клим, ты сейчас серьезно!? – глаза на лоб полезли от его откровенности.
– Да сам в шоке. Присматриваюсь пока к ней. Как-то по-другому на нее реагирую. Не как раньше, в койку и все, а нежнее что ли, быть хочется, – желваки на лице просто ходуном ходят, кулаки сжаты, как перед поединком. – Не, ну ты видишь?! У мужиков скоро слюни как у шарпеев покапают.
– Офигеть, Максимов, похоже, она тебя реально зацепила. Я теперь хочу с ней поближе познакомиться. И кстати, радоваться должен, что на ваш спектакль столько народа понаехало, деньги лопатой грести будете, – поднял вверх большой палец.
– Я тебе познакомлюсь поближе. Так познакомлюсь, что потом в больничку фрукты с извинениями носить буду, – напрягся и без шуток осадил меня друг.
– Стоп, стоп. Не для того сказал, а чтоб пожать руку и посочувствовать. Ей же такое счастье досталось, а она еще не в курсе. Мда, Климентий. Я, конечно, рад за тебя, только не понял, чего ты резину тянешь и к девочке не подкатишь. А то либо сейчас кто-то из мужиков прилипнет, либо чуть позже найдет себе какого-нибудь прыщавого и замутит с ним.
– Не беси, знаешь же, что полное имя не люблю. Да и не завидую тому прыщавому, который может появиться, я ведь за ней еще ухаживать не начал, а крыша уже течет. Хочу ее, всю хочу. С душой и бойким характером. Мелкая, но отважная ягодка. Но блин, мне ее растить для себя придется. Маленькая же еще. Всего-то двадцать два года. А мне-то уж тридцать семь.