– Скажите, экспертиза ведь включает вскрытие черепной коробки и исследование головного мозга, не так ли?
Инга пригубила чай – в этом кафе его заваривали явно дольше, чем полагалось, однако вкус и аромат это не портило.
– Совершенно верно. Почему вы спрашиваете?
– Ничего необычного в мозге не обнаружили? – задала Инга еще один вопрос.
Рогов замер с чашкой на полпути к губам, посмотрел на собеседницу пристально, даже слегка прищурился, словно пытался прочесть ее мысли.
– Та-ак, – он опустил чашку на блюдце, наклонился вперед, – поподробнее, пожалуйста, что необычного патологоанатомы могли обнаружить в мозге Буковского?
– Например, какие-то аномалии в височных долях, а особенно в миндалинах.
Он выпрямился, сложил руки на груди, продолжая буравить ее подозрительным взглядом. Возможно, раздумывал, уместно ли оглашать постороннему человеку такие подробности судмедэкспертизы. Или просто вспоминал содержание патологоанатомического заключения.
– Ваша проницательность делает вам честь, – признал он после паузы. – Да, в самом деле, нарушения в обеих миндалинах были первым, о чем мне сообщил эксперт, который делал вскрытие. Это потрясло его больше всего, не считая, разумеется, внешних повреждений на лице и горле Буковского.
Следователь отпил еще кофе. Инга замерла и напряглась, терпеливо ожидая продолжения. Где-то за спиной громко разговаривали посетители кафе, слышались раскаты заливистого хохота, звон посуды, хлопанье входной двери. Воздух полнился ароматами разных сортов чая и кофе, пирожных и горячих булочек с ванильным кремом, и еще чего-то вкусного и аппетитного. Когда чашка опустела, Рогов заговорил вновь:
– Полностью подавленный механизм гиперполяризации нейронов – вот что он мне сообщил. Я не силен в нейрофизиологии, а потому не очень понял…
– Если коротко, то это внутренний механизм, защищающий нейроны от чрезмерного возбуждения, – подсказала Инга.
– Да-да, что-то в этом роде, – покивал следователь, – словом, этот механизм полностью отсутствовал именно в височных долях, а сами миндалины… они словно бы… мм… взорвались изнутри: полный разрыв аксонных и дендритных связей, обильное кровоизлияние. Да, как-то так.
Инга почувствовала, как сердце застучало при этих словах. Картина, описанная Роговым со слов судмедэксперта, казалась естественным физическим проявлением тех показателей, которые выдала полисомнография.