Голубая тойота мчала по пустынным петербургским улицам, игнорируя ограничения скорости и дорожную разметку. Проблем с гаишниками не хотелось, но Инга была не в силах медлить. Нога сама собой вдавливала педаль газа чуть ли не до упора, узкие ладони сжимали мертвой хваткой руль. Благо жила она недалеко от места работы – на улице Бабушкина, – и дорога не заняла много времени.
Припарковав машину на своем обычном месте, Инга заглушила мотор, салон наполнился мягким серебристым светом. Она облегченно выдохнула: добралась без происшествий. Вылетела из машины и заспешила ко входу в главный корпус.
Здание Петербургского института психиатрии и неврологии темнело меж раскидистых ветвей лип и кленов, едва видимое в сумраке. Сентябрьская ночь выдалась прохладная, но безветренная. Инга собиралась второпях, и легкая осенняя куртка осталась висеть в прихожей. Воздух щекотал ноздри свежестью, бодрил, выветривал из головы последние остатки сонливости.
Засунув руки в карманы джинсов и широко зевая, женщина стремительным шагом приближалась к служебному входу, ежась от пробирающего холода, от которого не спасала летняя футболка. Издалека Инга заметила топчущихся у двери людей, услышала взволнованные голоса, но не увидела никаких мигалок. Или полиция у нас слишком медлительная, или я ехала слишком быстро, подумала она, подходя к трем пыхтящим сигаретами мужчинам.
– Здравствуйте, Инга Юрьевна! – почти хором поприветствовали они. Лаборант Дмитрий Мирошниченко – насупленный и угрюмый – затягивался часто и глубоко.
Инга подошла, встала рядом, окинула строгим взглядом всех троих. Пришлось задрать голову: мужчины возвышались над ней, словно великаны, хотя по общепринятым меркам высоким ростом не отличались. Мелькнула мысль попросить сигарету – свои остались в кармане куртки, – но решила не терять времени и шагнула к двери.
– Лучше не стоит, – мрачно бросил лаборант, избегая смотреть в глаза.
– Да, Инга Юрьевна, там такое… – поддержал Виктор Веньяминов, научный сотрудник, пол-лица которого скрывала косматая русая борода.
Руководитель лаборатории сжала кулаки, сделала глубокий вдох, давя вспышку гнева. Не в ее правилах было орать на сотрудников, потому просто жестко отрезала: