– Но Улдуз Акперовна здесь вовсе ни при чем! – воскликнул Бабаев. – Отчет она не проверяла, а составлял его я. Но, по-моему, я его правильно составил…
– А, может быть, ты еще всех нас поучишь, как надо составлять отчеты? – задрожал от гнева директор.
– Да не надо их вообще «составлять», – Бабаев беспомощно оглянулся на присутствующих, будто ожидая от них поддержки. – Это же простая арифметика. Надо просто посчитать и записать. Где надо – прибавить, где надо – отнять. Понимаете? Где надо, а не где хочется. Кого нам обманывать? Себя?
– Выходит, ты один у нас честный… – побагровел директор. – А мы тогда кто, по-твоему? Кто?
Бабаев стоял, понурив голову. Кровь толчками стучала в висках, сердце неистово колотилось.
– Кто, я тебя спрашиваю? – рявкнул директор. – Мы, по-твоему, воры, да?!
Губы экономиста задрожали, и он согласно кивнул головой.
Низамов вскочил с места, повалив стол, но успел прихватить массивную хрустальную пепельницу и с размаху запустил ее в Бабаева, который стоял у двери ни жив, ни мертв. Однако у самого его носа пепельница вдруг вильнула в сторону и, грохнувшись о дверь, рассыпалась на мелкие кусочки.
Перепуганный экономист выскочил за дверь и в изнеможении прислонился к стене, чуть не падая. Из кабинета неслись ругань и угрозы в его адрес.
Неожиданно Стелла вбежала в кабинет с криком:
– Приехали!
Директор выбежал из кабинета и поспешил навстречу дорогим гостям.
Стоя у стены, Бабаев почти физически ощущал топот коротких директорских ног по полу, гудение ступеней лестницы под тяжестью десятипудового директорского тела.
Лестница была типовой, изготовленная из несортового бетона, армированного ржавой проволокой. Уже более десяти лет она томилась, соединяя этажи, терпя топот сотен человеческих ног. Она была заплевана и загажена окурками тысяч толкачей, слетавшихся сюда в поисках дефицита, который можно было раздобыть только здесь и только за наличные деньги. Эта лестница на двух прутках держала собственную неимоверную тяжесть, ступени ее содрогались, трескался цемент, замешанный на неимоверном количестве песка, и… Одна из этих ступеней вполне могла бы отвалиться, если чуть усилить вибрацию, расцепить тесно сжатые молекулы, не противиться образованию щели, а пустить ее расширяться… Лестница натужно загудела, провожая директора.