– Присядьте и дышите поглубже, молодая госпожа. У вас нездоровая бледность на лице. Я бы не хотел увидеть, как вы лишаетесь чувств. Как ни крути, а в физическом смысле вы теперь моя мать.
– Старик? – еле слышно выговорила герцогиня, чувствуя, что начинает задыхаться, и голова идет кругом.
– Уже нет! – ликующе объявил малыш и совершенно по-младенчески засмеялся.
– Как… Я хочу знать, как такое возможно?
– Я ведь уже объяснял вам это. Помните? Тогда, на Скорбной аллее. Но, кажется, вы все пропустили мимо ушей, молодая госпожа. Все в нашем мире имеет двойственную природу. Любая плотная материя может быть обращена в энергию, а энергию можно вновь загустить до состояния физического тела. Здесь главное – соблюсти ряд условий, и вы очень мне в этом помогли.
– И что теперь? – спросила Лоэль, медленно оправляясь от потрясения.
– Ну-у, – протянул малыш, глядя в пол и наматывая на пальчик светлый локон. – Сейчас я завишу от вас, а вы от меня, так что в ближайшие годы мы можем не опасаться друг друга. Пока мне не исполнится двадцать один и не встанет вопрос, как нам поделить герцогово имущество, вы можете полагаться на мои тайные знания при решении любых проблем. Ничего, если теперь я буду называть вас «мама»?
Лоэль вдруг испугалась, что тонкий детский голосок вот-вот превратится в дребезжащее, хрипящее и свистящее старческое блеяние. И Ван Таг будет говорить, говорить, говорить. Бесконечно.
Динара Касмаcова
Старики тут не живут
Все мое детство было омрачено смертями; они мелькали, как флаги на майских праздниках. Их было так много, что я перестал огорчаться после пятой или шестой. Кажется, это была смерть тети Эллы. Помню, мне совсем не было грустно от сборища людей в черном. Я заметил, что многие смеялись и обсуждали свои новости. И не потому, что тетя Элла была плохим человеком или не была никому дорога, нет. Здесь было что оплакать, например, её молодость или душевную доброту.
Кладбище протянулось на многие километры и не было неприятным и чужим. Оно было нашей детской площадкой для игр, нашей библиотекой, состоявшей из каменных книг, по которым мы учились читать, считать, вычисляя годы жизни по датам рождения и смерти, и понимать символику различных религий.
За неделю до моего шестнадцатилетия пришел доктор Петров и сообщил родителям: