– Вы, кажется, сегодня тоже не в духе. Надеюсь, я не заразил вас своим пессимизмом?
– Это все мейстер, – неохотно сказал Дирк. – Мы улавливаем его настроение. А сейчас он не в лучшем расположении.
– Тоже ощущает гнет французского молчания?
– Французы ему безразличны. Его мучает другое. Мейстер ощутил присутствие… своих коллег.
Лейтенант Крамер нательного креста не носил, но рефлекторно перекрестился – коротким скупым жестом, как, наверное, крестился в траншеях перед короткой яростной атакой, не выпуская из рук гранат.
– Французские тоттмейстеры? – спросил он, мрачнея еще больше.
– Лишь их призрачный след. Наш с вами кабан был предвестником этого следа. Теперь же он проявился в воздухе во всей полноте.
– И какой след оставляют тоттмейстеры? Что-то вроде могильной вони?
– Вы сами по легкой дымке вычисляли полевые кухни, Генрих. Сходным образом наш мейстер чувствует присутствие тоттмейстерских… кхм… чар. Чужих чар. Мейстер не может сказать, что это за чары и на что они направлены. Именно поэтому он сильно не в духе уже несколько дней. Постоянно в состоянии транса пытается уловить какие-то знаки, проявления… Кажется, у него это не очень-то получается. По крайней мере, все «Висельники», не исключая и меня, чувствуют сильнейшее напряжение в окружающем пространстве. И беспокойство.
– Теперь и я чувствую себя схоже.
– Сочувствую.
– Это я вам сочувствую, – отмахнулся Крамер. – Я, по крайней мере, могу влить в себя полбутылки трофейного коньяка.
– Лишен подобного удовольствия.
– То-то и оно. Трудно, должно быть, воспринимать такие новости, если не имеешь возможности отвести душу.
– Даже к этому можно привыкнуть со временем. Ну а отвести, как вы выразились, душу можно и мертвецу.
– И каким же образом? – поинтересовался Крамер.
– Самым обычным и безобидным. Партия в карты или шахматы, книги, какие-нибудь глупые разговоры…
– С трудом представляю вас с картами!
– Я не игрок. Но у нас есть специалисты. Иногда по вечерам, когда свободны от дежурств, мы собираемся в клубе. Мы – это я и прочие унтер-офицеры роты, Йонер, Крейцер и Ланг. Играем партию-другую…
– Клуб?
– Звучит, конечно, гордо, но мы привыкли именовать его так. На самом деле это просто невзрачный блиндаж, который стоит на отшибе и достался нам по наследству. Сразу после штурма французских позиций мы провозгласили его клубом мертвых унтер-офицеров и время от времени собираемся там вчетвером. Дурачество, ничего более.