Толпа восторженно заревела. Присутствующие на площади ихэтуани по очереди потянулись к жертвенному чану. Подражая вожаку, они окунали руки в кровь, омывали ею стопы деревянного кумира и с криком «клянусь» подходили к жрецу за красной повязкой.
На четвёртую ночь восстания командир германского отряда скрытно вывел своих солдат за пределы блокады и скорым маршем повёл их к столице провинции. Исчезновение германцев обнаружилось только утром. Вождь ихэтуаней был в ярости и отправил погоню, но догнать беглецов не удалось.
Тем временем волнения перекинулись на соседние поселения, поглощая не только деревни и посёлки, но и небольшие города.
Китайские гарнизоны на самостоятельные действия против бунтовщиков не решались, ожидая команды из Пекина.
Зато отличился кайзеровский посланник барон Кеттелер. Не дожидаясь согласия китайского правительства, он отдал приказ о переброске германского военного контингента во взбунтовавшиеся провинции.
Правительство Китая возмутилось бесцеремонностью Германии, но противиться не посмело. И в Шаньдуне началась карательная операция, цинично названная германским бароном профилактикой.
Германские солдаты подкованным сапогом прошлись по арендованной территории. Кровавые экзекуции, расстрелы, грабёж и издевательства над населением на фоне полного бездействия китайских властей стали последней каплей в переполненной чаше ненависти к иностранцам.
Терпение народа лопнуло. Китай, так долго молчавший и покорявшийся, перестал быть мёртвым телом…
Народное восстание, вспыхнув в небольшом китайском городке, стало распространяться со скоростью лесного пожара, и скоро, вместе с Шаньдуном, полыхнуло в соседней провинции Чжили. Разрушалось всё некитайское: телеграфные столбы, железнодорожные пути и станции, иностранные учреждения и жилища их владельцев. Священники и купцы подвергались надругательствам, грабежам и убийствам. Всех пойманных христиан зверски казнили. Восстание снежным комом катилось к столице Поднебесной.
Великая вдовствующая императрица, сосредоточившая в своих руках всю верховную власть в Поднебесной, задумчиво прогуливалась по вечнозелёному саду императорского дворца. Она любила этот тисовый парк. Огромные стволы реликтовых деревьев безмолвными часовыми выстроились вдоль бесконечно длинных дорожек, отсыпанных крошкой мелко дроблёного красного гранита.