И учили они уму-разуму. Как сами жизнь жили: не обижать малых, помогать старым, слушаться тятеньку с матушкой, почитать деда с бабкою.
И росла она, словно сыр в масле каталась. И тятечка самые лучшие подарки из города привозил, и матушка самые лучшие сарафаны ей пошивала.
Много ли времени утекло с тех пор, а уже и девица выросла стройная, ладная. Парни деревенские уже и поглядывать стали, да оказывать знаки внимания.
В ту страшную ночь зарево разлилось по их деревне. Только и успела мать вытолкнуть дочь свою из кровати. Упала та на пол дощатый, да и накрыло ее одеялом, да водой окатило. Та от страха тут же сознанье и потеряла.
Очнулась в звенящей тишине. Тело все девичье болело, да ломило, да как скрутит, словно не кости в ней человечьи, а веревка одна пеньковая. Да как вырвется кашель изнутри, будто угли горячие сплевывает. Когда все закончилось, обнаружила она себя посреди черноты. Опасливо гляделась и поняла, что эта чернь все, что осталось от дома их родного. Ужаснулась от увиденного, поднялась она на ногах негнущихся, да тихонечко позвала, холодея внутри от сознания, что ни кто ей уже не ответит: