Кроме того, для её удовольствия я сказал ей слова митрополита Антония Сурожского о том, как создать свой домашний рай: «Если дать возможность Богу стать хозяином в доме – дом становится раем».
6
Человек, что пересаживался со стула на стул к нам поближе, подошёл ко мне и пожал руку, захотел поговорить и поблагодарить меня, что я за него заступился. Он оказался мужем этой дамы. Гонимый, униженный в своей семье такой боевой женой, он, по его словам, «был на втором месте в семье, сразу после собаки». Я, чувствуя его доброе и отзывчивое сердце, глядя в его благодарные и чистые глаза, подумал, что, позови такого Христос за собой, бросил бы он всё, как святой Пётр свои сети-мрежи, и пошёл бы по миру проповедовать Истину.
Я пожал его протянутую крепкую руку, шепнул ему: «Будь мужчиной! Читай Евангелие каждый день и держи свою жену в узде – она тебе за это только благодарна будет! И жизнь ваша наладится. Ведь баба без грозы – что лошадь без узды!»
7
И вот я проповедовал там о Христе Боге и о Святом Писании. Отвечал в силу своего разумения на вопросы, которые мне задавали.
– А вы не можете к нам ещё раз приехать? Мы соберём людей, чтобы вы выступили. Мы вам денег соберём – интересно про Христа ещё что-нибудь послушать.
– Ну, если вы считаете, что я достоин, чтобы вы меня слушали, то приглашайте. Денег не надо – даром получили, даром отдавайте. А если вам интересно знать моё мнение, то я, неразумный, попытаюсь, как смогу, ответить.
Затем и в самом салоне, ввиду завершения первого рабочего дня, были накрыты праздничные столы. Уходить от русских, позабывших веру своих предков людей мне не хотелось. В наших сердцах образовалась такая приязнь, что мы вмиг сделались родными. Да и совместная трапеза – это же продолжение молитвы. Мы долго и всласть разговаривали, пока вдруг не вспомнили, что через двадцать минут метро закрывается.
И вот так, в духе Христовой Любви и братолюбия, мы быстро закончили тот вечер и расстались.
8
Но это не всё, что я хотел рассказать. Приезжаю я домой во втором часу ночи. Пьяный не пьяный, но выпимши.
Захожу на кухню, водички попить, смотрю – а там, где должна находиться раковина, гора посуды, более того – клювик водяного крана, откуда вода течёт, элегантно сдвинут в сторону, и посуда возвышается выше этого клювика.